Выскочив из квартиры, я бегом спустился по ступенькам. Настроение сегодня было отличное, несмотря на странности, связанные с отцом. Во дворе, у подъезда, тётя Маша из четырнадцатой квартиры вытряхивала половик. Завидев меня, она остановилась, чихнула и прогнусавила:
— Серёжа, голубчик! — она подошла ближе, прижимая половик к груди. — Ты ж соображаешь в технике! Скажи, когда уже телефон проведут? Третий год в очереди стою. Вчера в ЖЭКе опять сказали: «Товарищ Никифорова, ваша очередь подойдёт к семидесятому году!».
Я приостановился, поправляя ремень сумки. Со двора донёсся визг мальчишек. Говорила тётя Маша так уверенно, будто точно знала, что я в курсе всего на свете и уж наверняка смогу повлиять на их очередь. И это меня и удивило, и рассмешило.
— Тёть Маш, может, через знакомых? — предложил я. Из рассказов мамы я знал, что её зять работает в горсвете. — У Славы же много знакомых есть.
Соседка недовольно поджала губы и нехотя произнесла:
— Да он уже пробовал! — махнула она в сердцах рукой. — В прошлом месяце пробовал, так они только руками развели: «Ничем помочь не можем. Очередь.» Тьфу!
Я едва сдержал усмешку. Последняя фраза прозвучала у неё как обвинение в шпионаже.
— Потерпите немного, — сказал я, перекидывая сумку на другое плечо. — Слышал, к семилетке каждую квартиру телефонизировать планируют.
— Ох, Серёжа, доживу ли я до этой вашей семилетки… — вздохнула она, и тут же спохватилась: — Ты только не болтай, что я про планы ругаюсь!
— Не буду, тёть Маша, — сказал я, уже не скрывая улыбки.
Путь до склада занял меньше времени, чем вчера, поэтому пришёл я даже раньше, чем было условлено. Как и вчера, склад гудел, скрипел и матерился на разные лады.
Старенький автопогрузчик, ревущий выхлопной трубой, неспешно ворочал грузы туда-сюда. Его кабина тряслась, будто в лихорадке, а вилы с тупым скрежетом впивались в ящики с надписью «Сельдь пряного посола».
Николай Борисович, прикрыв нос платком, тыкал ручкой в сторону каморки, в которой я вчера работал:
— Сергей! — Его крик пробивался сквозь рёв двигателя. — Хорошо, что вы пораньше.
Он махнул рукой востроносому мужичку в очках, который, сгорбившись под грузом лет и выцветшей куртки, тыкал палкой в колёса второго автопогрузчика, и пошёл к каморке.
— Сергей, рад вас видеть! — проговорил Николай Борисович, когда мы подошли к месту моей работы. — Всё подготовил, вот, — кивнул он в сторону стола, где аккуратными стопками лежали накладные и банка новых чернил. — Работайте спокойно, а мне срочно к заму надо. Иваныч опять с нормой выработки напортачил!
Проводив взглядом удаляющуюся спину Борисовича, я сел за стол и принялся за работу под лязг вил о бетон и хриплый мат грузчиков.
Работа спорилась, несмотря на шум. На свежую голову я за несколько часов привёл в порядок ведомости, аккуратно вписав «усушку-утруску» вместо брака. К полудню я уже закончил с документами, оставив в углу последнего листа кляксу-автограф. Даже раньше, чем планировал.
Привёл рабочее место в порядок и вышел в общий зал, где грузчики, сидя на ящиках с горошком, резались в «козла». Карты — потрёпанные и с загибами — шлёпались на фанеру с влажным звуком.
— Николай Борисович где? — спросил я у щуплого мужика.
— На улице с Иванычем бодается! — буркнул тот, сплёвывая шелуху от семечек в угол. — Там, у ворот, смотри…
На улице Николай Борисович, красный как флаг над райкомом, тыкал пальцем в грудь тому самому востроносому мужику. Тот стоял, упёршись взглядом в землю, жевал нижнюю губу и упрямо твердил:
— Были акты, Борисыч. Делись куда-то…
— Ты у меня сам сейчас… — начал Николай Борисович, но обернулся, услышав меня. Лицо его сменило выражение так быстро, будто скорость переключили на том самом автопогрузчике. — А, Сергей! Готово?
— Да, Николай Борисович. Примете? — протянул я папку. Ветер швырнул в лицо облако дорожной пыли.
— Потом, — ответил он и сунул бумаги в потрёпанный портфель. — В вас, Сергей, совесть есть. Я это ещё вчера увидел…
Он вдруг замолчал и посмотрел куда-то мне за спину.
— Степан! Подбросишь парня?
Я обернулся и увидел мужчину лет тридцати, стоявшего возле старенькой «Волги» и жующего бутерброд.
— Будет сделано, товарищ начальник. Куда?
— Куда? — переспросил у меня Николай Борисович, повернувшись ко мне.
Я назвал адрес Шурика. Борисыч снова повернулся к шофёру и повторил его, будто и без него водитель не расслышал адрес.
— Подождите здесь, — сказал Николай Борисович и скрылся внутри склада.
Через пять минут оттуда вышли те самые грузчики, что играли в карты, с коробками в руках. Следом шёл Николай Борисович. Грузчики подошли к машине, сгрузили всё на заднее сиденье и вернулись на склад.