Его талант заметили не только в аэроклубе. Диверсанты взяли курсанта «на карандаш» ещё на первых вступительных экзаменах. Его выбрали не случайно. Диверсанты полагали, что лучшего курсанта-новичка поставят в пару с опытным курсантом Борисовым на показной полет. Они рассчитывали, что авария уничтожит не только самолет, но и доверие к нашей авиации на глазах у всего мира, вместе с важными гостями.
Дверь кабинета генерала была массивной, дубовой, словно перенесённой из царских времён. Александр Арнольдович постучал, услышав хриплое «Войдите!».
Генерал-полковник Зуев сидел за столом. Его лицо, изрытое оспинами, не изменилось при виде капитана, лишь глаза немного сузились.
— А, Егоров. Проходи. Присаживайся и докладывай.
Капитан сел, положив папку на стол с видом сапёра, разминирующего бомбу.
— У меня две новости, товарищ генерал-полковник. И они взаимосвязаны.
Генерал нахмурился, проводя рукой по подбородку.
— Первое: авария седьмого ноября была не просто неисправностью. Это покушение. На Леонида Ильича и иностранных гостей.
Зуев медленно поднял глаза, будто взвешивая каждое слово.
— Доказательства?
— Здесь. — Александр Арнольдович выложил протокол допроса Синичкина — соучастника Морозова. — Также на фото Громова у убитого Морозова с обратной стороны были отметки: дата полёта, время, схема маршрута.
Зуев взял документы, словно проверяя их на вес.
— И куда нити ведут?
— Наверх, товарищ генерал-полковник, — капитан сделал паузу. — К тем, кто имел доступ к…
Александр Арнольдович не договорил и так всё понятно и без слов. Тишина повисла, как дым после выстрела. В окно забарабанили косые капли дождя, словно кто-то пожелал добавить драматичности сцене. Зуев откинулся в кресло, сложив руки на груди.
— Опасные выводы, Егоров. Очень опасные… Но если это правда — орден тебе обеспечен. Если нет…
— Понимаю, товарищ генерал-полковник.
— Вторая новость какая? — Спросил генерал, поправляя рукав форменного кителя.
— Речь пойдёт о молодом курсанте аэроклуба имени Чкалова — Громове Сергее Васильевиче, — сказал Александр Арнольдович и достал вторую папку.
Аэроклуб имени Чкалова.
Тушино.
Я вышел из кабинета Крутова, сжимая в руке газету с заметкой обо мне, которую мне презентовал Павел Алексеевич со словами: «На память!», и тут же наткнулся на Шапокляк. Секретарша сидела за своим столом, словно гриф-часовой, и смотрела на меня так, будто я только что разбил бюст Ленина в фойе. Губы её были поджаты в ниточку, а пальцы нервно перебирали стопку конвертов.
— Здравствуйте, курсант Громов, — произнесла она, растягивая слова, будто проверяя, не подменили ли меня шпионом. — Я вас искала. Мне нужно передать вам письмо.
— Здравствуйте Валентина Генадьевна, — кивнул я, пропуская мимо ушей её тон. — Раз нужно, значит, передавайте, — с улыбкой добавил я и подошёл к её столу.
Злотникова встала с таким видом, будто поднималась на эшафот, и потянулась к металлическому шкафу с надписью «Для входящей корреспонденции». Порывшись в папках, достала конверт, слегка помятый по углам, и протянула мне.
— Благодарю, — сказал я, сунув письмо во внутренний карман гимнастёрки. Шапокляк что-то буркнула про «неблагодарную молодёжь», но я уже разворачивался к выходу.
Пока шёл к выходу из аэроклуба, я рассматривал конверт. Бумага была обычной советской сероватой, чуть шершавой на ощупь — точно такие же лежали в почтовом отделении у нас во дворе.
В левом верхнем углу чёрными чернилами было выведено:
'Качинское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознамённое училище лётчиков имени А. Ф. Мясникова
г. Волгоград, СССР'
Ниже расположилась круглая печать Министерства обороны с гербом СССР, оттиск слегка размазался. В правом верхнем углу красовалась марка номиналом четыре копейки. На ней был изображён истребитель МиГ-21, рассекающий небо. Штемпель гласил: «Волгоград, 9.11.1964».
Мой адрес в нижнем правом углу написали синими чернилами, с ошибкой: вместо «Чкалова» вывели «Чкаловская». Видимо, новичок-писарь оформлял. Конверт был аккуратно заклеен, но по краям виднелись следы проверки — цензорский карандаш подчеркнул название училища.
Я развернул письмо с лёгким шелестом. Бумага внутри была плотной, казённой, с водяными знаками в виде звёзд. Вверху — угловатая печать Качинского училища, ниже текст, напечатанный на машинке:
'Курсанту Сергею Васильевичу Громову
от генерал-майора авиации Новикова В. И.