— Курсант Громов. Зачислен особым приказом Министерства обороны из Московского аэроклуба имени Чкалова. — Капитан сделал паузу, давая роте прочувствовать вес каждого слова. — В ноябре 1964 года он мастерски выполнил аварийную посадку во время показательных выступлений, избежав жертв среди зрителей. За что и был награждён переводом в наше училище…
В строю зашуршало, будто ветер прошелся по сухому камышу. Я чувствовал, как взгляды курсантов прожигают спину. Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул. «Вот это повезло», «Прямо как герой», «А что за посадка такая?» — доносились до меня обрывки фраз.
— Молчать! — гаркнул старшина Глухов. Его взгляд, тяжёлый, как чугун, прошёлся по строю, заставляя всех замолчать.
Тишина стала плотной, почти осязаемой. Где-то вдалеке взвыл гудок товарного состава, но даже этот звук казался приглушенным. Капитан обернулся к строю, и я уловил в его взгляде едва заметное одобрение — словно сотрудник музея, демонстрирующий редкий экспонат.
— Впервые в истории училища курсант принят без вступительных экзаменов. — Теперь в его интонации зазвучал холодок. — Приказ подписан лично маршалом Малиновским. — Пауза ударила по ушам гулким эхом. — Надеюсь, товарищ Громов понимает, какая честь ему оказана… И какая ответственность на него возложена.
Последние слова он произнес, глядя мне прямо в глаза. В них читался немой вопрос: «Стоишь ли ты того?» Наконец, Ермаков кивнул, давая команду вернуться в строй. Я шагнул назад, думая о том, что слава — это палка о двух концах. Вроде и приятно, но задолбало уже одно и то же. Следом вспомнился усталый взгляд Гагарина с толикой тоски по небу во время визита в наш аэроклуб. Я, конечно, не Юрий Алексеевич, но сейчас понимал его, как никогда.
Пока я размышлял о плюсах и минусах популярности, Ермаков скомандовал:
— Вольно! Заслушаем информацию о распорядке на завтра.
Старшина достал блокнот и начал зачитывать:
— Завтра, товарищи курсанты, первый взвод отправится на теоретические занятия к восьми ноль-ноль. Второй взвод — на аэродром, практическая подготовка. Третий взвод идёт на уборку территории.
По строю пробежал едва слышный ропот. Ещё по прошлой жизни я помнил, что практическая подготовка на аэродроме считалась привилегией, и сейчас я знал, что многие завидовали второму взводу.
— Тишина в строю! — рявкнул старшина, и разговоры мгновенно прекратились.
Капитан Ермолов продолжил:
— После построения всем проверить форму одежды, особое внимание уделить обуви. Завтра проверка от командира эскадрильи. Вопросы есть?
Строй молчал. Командир удовлетворенно кивнул:
— Разойдись!
Курсанты начали расходиться по казармам, обсуждая завтрашний день и строя планы на вечернюю самоподготовку.
Вернувшись в казарму, я направился к выделенному мне месту в дальнем углу. На соседней койке сидел паренёк в гимнастёрке с закатанными рукавами — тот самый Кольцов, которого я сегодня защитил по пути в библиотеку. Он заметил меня и тут же поднялся на ноги.
— Громов! — его лицо озарилось искренней улыбкой. — Ещё раз спасибо за сегодня. Если бы не ты…
— Не за что, — отозвался я, разглядывая его в спокойной обстановке. Курсант оказался невысоким, но жилистым, с открытым лицом и живыми карими глазами. Стрижка аккуратно подбрита, как и положено по уставу. На правой щеке виднелся едва заметный белёсый шрам, а на левой руке, когда он поправлял манжету, я разглядел небольшие светлые пятнышки похожие на следы от ожогов.
Мы занялись подготовкой к завтрашнему дню: начищали сапоги, штопали подворотнички и проверяли все пуговицы на гимнастёрках, чтобы они были на месте и блестели. Я достал из тумбочки специальный раствор для чистки бляхи ремня и принялся протирать её мягкой тряпочкой. Кольцов то и дело поглядывал на тумбочку, где между вещей виднелся потрёпанный томик. Когда дежурный объявил, что самоподготовка окончена, он достал книгу и, бережно разгладив загнутый уголок обложки, принялся читать.
— Что читаешь? — полюбопытствовал я, когда парень прервал своё занятие.
— А, это… — он смущённо улыбнулся. — «От Земли до Луны» Жюля Верна. Нашёл её в библиотеке и теперь не могу оторваться, настолько интересно.
— Хорошая книга, — кивнул я. — Читал её ещё в детстве.
Кольцов оторвался от страницы и с интересом посмотрел на меня.
— О! Ты читал? Здорово, — в его голосе вспыхнул азарт лектора. — Представляешь, они в снаряде без управления летят! Из пушки! — он привстал, тыча пальцем в иллюстрацию с цилиндрическим аппаратом. — А тут ещё эта комета, которая чуть не сожгла их…