— А я говорю, к 70-му году и до Луны дотянемся! Вот увидите — наш «Зонд» этих америкосов…
— Время, товарищи', — вежливо, но настойчиво прервала официантка его словесный поток.
Володя, достав часы-луковицу из кармана, присвистнул:
— Полдевятого! Нам пора, товарищи, а то троллейбусы не успеем.
Мы вывалились на улицу, где уже было темно. Осенний ветер гнал по асфальту пожухлые листья, а по тротуару торопливо шли редкие прохожие.
У остановки мы остановились в ожидании троллейбуса.
— До встречи! — шепнула Катя, после того, как я поцеловал её на прощание.
Троллейбус подъехал, звякнув дугой по проводам и ребята запрыгнули внутрь. Володя, уже сидя у окна, стучал кулаком по стеклу:
— Громов! В понедельник зачёт. Не опаздывай!
Я махнул ему на прощание рукой и мы с матерью неспешно пошли вниз по улице до другой остановки. Шли мы молча, оба думали о своём, да и сегодняшний день выдался насыщенным на события — усталость ощущалась.
Мать заговорила только тогда, когда мы поднимались на свой этаж. Она вдруг остановилась, схватив меня за запястье и произнесла:
— Теперь я верю, Серёжа. По-настоящему верю.
— Ты о чём? — не понял я.
— Когда ты тогда, на кухне, говорил про космос… — её голос был тихий, но уверенный, — я думала, это так — мальчишеские фантазии. А сегодня… — она резко выдохнула, поправляя сбившийся платок, — сегодня поняла — ты сможешь. Лети. Только обещай мне всегда возвращаться.
В этот момент я вспомнил последние моменты своей прежней жизни и нарушенное обещание.
— Обещать не буду, — качнул головой я. — Но сделаю всё для этого.
Мать постояла ещё немного, глядя на меня, а потом вздохнула и продолжила подъём по лестнице.
Мы вошли в квартиру, приглушённый свет в прихожей осветил потертый линолеум и вешалку с отцовским пальто.
На звук открывшейся двери, вышел отец из кухни и, привалившись плечом к дверному косяку, молча наблюдал за тем, как мы с матерью снимаем верхнюю одежду.
Мать кивнула в сторону комнаты:
— Василий, — голос её прозвучал устало, — я спать.
Только когда дверь в спальню захлопнулась, он выпрямился и серьёзно спросил у меня:
— Случилось чего?
— Небольшой инцидент на показательных, — я скинул сапоги, поставив их аккуратно у порога. Отец скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на меня.
Я прошёл на кухню и направился прямиком к чайнику на плите.
— Только что закипел, — послышался сзади голос отца.
— Вижу, — сказал я и налил себе чаю.
Сев за стол, я прислонился спиной к стене. Отец сел напротив, придвинув к себе чашку. Чайная ложка звякнула о дно, когда он принялся размешивать сахар.
— Ну? — отец спросил он.
— Взлёт, фигуры, на третьем вираже — отказ управления. Посадил на брюхо. Шасси не вышли, — коротко рассказал я суть.
Отец продолжил размешивать сахар, не поднимая глаз:
— Причину выяснили?
— Топливная труба повредилась, — я тоже принялся помешивать чай.
— Повредилась… — Он прищурился, ложка звякнула о дно особенно громко. — Сама?
— Так написано в акте.
Отец вдруг усмехнулся и покачал головой:
— Кровь не водица, — он вытащил ложку и положил её на блюдце, стоявшее рядом. — Топливные трубы сами по себе не ломаются.
Я пожал плечами:
— Завтра механики перепроверят.
— Механики… — он фыркнул, доставая из стола пачку сигарет. — Ладно. Не засиживайся, спать иди. И я пойду.
Он в несколько глотков допил чай, поднялся, но на выходе из кухни остановился.
— Молодец, сын. Горжусь тобой, — сказал он и вышел из кухни, не дожидаясь моего ответа.
Я остался сидеть за столом, медленно допивая чай. Взгляд скользил по стареньким обоям, пока не задержался на дверном косяке — там, где мать когда-то отмечала мой рост. Краем глаза заметил трещину в штукатурке над плитой.
«Если у Крутова всё получится, — подумал я, — то вскоре я уеду в Качинское училище и когда вернусь — неизвестно. Нужно решить вопрос с ремонтом до отъезда».
Поднявшись, потянулся так, что хрустнули позвонки. Через приоткрытую дверь спальни услышал ровное дыхание матери и тихие шаги отца.
В своей комнате поймал себя на том, что мысленно продолжаю строить планы на завтра: нужно сходить в магазин за материалами (или узнать, где они продаются), спросить, где купить новый шкаф в прихожую, написать письмо в ЖЭК насчёт линолеума…
Перед сном приоткрыл форточку, и в комнату ворвался прохладный воздух. Я лёг на кровать и укрылся одеялом, отпуская ворох мыслей.