— По жизни.
Выйдя из санчасти, я глубоко вдохнул свежий воздух. Предвкушение вечера в городе, встречи с Катей, возможности, наконец, расслабиться и отметить маленькую, но важную победу над собой и обстоятельствами — всё это грело изнутри. Наташа и её странности тоже отошли на второй план. Сейчас был момент для своих, для радости.
А завтра… Завтра начнётся охота на Грачёва. Я уже знал, как выманить его. Первый шаг к этому был сделан сегодня, на финишной прямой. Теперь нужно было сделать следующий. Но это — завтра.
Глава 7
В городе было суетно, отовсюду слышалось гулкое эхо голосов прохожих и вспышки смеха молодёжи. Оно и понятно, выходной же. Мы тоже не отставали, бодро шагали по набережной, шутили и смеялись.
На этот раз наш выбор пал не на шикарный ресторан, а на Пельменную, что расположилась неподалёку от набережной. Зотов её особенно расхваливал, говорил, что лучшая в городе.
Мы вышли на улицу Краснопитерская и вошли в небольшое заведение, наполненное аппетитными запахами горячего бульона, уксуса, свежего теста и чего-то поджаристого. Деревянные столы, покрытые клеёнкой в мелкий цветочек, с простыми стульями, стояли возле стен. Стены, украшенные репродукциями картин о Волге, были выкрашены в светлые тона.
Я окинул взглядом внутреннее убранство пельменной, оценил уют и чистоту и, выбрав дальний стол, махнул остальным рукой, показывая направление.
Наш шумный отряд из восьми человек (я, Катя, Ольга с Аней, Зотов, Кольцов и ещё двое наших — Лобачев и Сухарев) с трудом втиснулся бы за стол, поэтому мы придвинули ещё один, расставили стулья. Я сел у окна, откуда открывался красивый вид на тёмную гладь Волги, а ещё прекрасно был виден вход в помещение.
— Серёга, — позвал меня Зотов, изучая меню, — ты что будешь?
— Пельмени, естественно, — отозвался я, кидая взгляд на меню, приколотом к стене. — Две порции и сметаны побольше. Окрошку на кефире. Компот ещё. Для начала хватит.
— Для начала? — Засмеялся Лобачев, коренастый парень с курносым, озорно вздёрнутым носом. И шутливо добавил: — Не мало ли?
— После забега? В самый раз, — парировал я, чувствуя подступающий волчий голод.
Кольцов, устроившийся с краю, чтобы вытянуть загипсованную ногу в проход, усмехнулся и постучал костылём о пол:
— Верно! Мне тоже двойную порцию и сметаны гору! И квасу, если есть. Жажда замучила.
Катя сидела рядом, то и дело прижималась ко мне и улыбалась, наблюдая за разворачивающейся суетой. Ольга сидела напротив. Она заметно оживилась в нашей тёплой компании и сейчас помогала Ане развернуть бумажную салфетку. Девочка же сидела с важным видом, разглядывая больших дядей в форме.
Наконец, к нам подошла официантка, девушка лет двадцати, в простеньком синем платье и белом фартучке, с косой, туго заплетённой вокруг головы. В руках она держала блокнотик и карандаш.
— Здравствуйте, меня зовут Зина, — представилась девушка и улыбнулась нам очаровательной улыбкой. — Что закажете? — звонким голосом спросила она, стараясь перекрыть шум, царящий в заведении.
— Девушка-красавица, спасай усталых воинов!
Зотов, разогретый победой, дорогой и предвкушением вкусного ужина, лукаво подмигнул ей. — Десять порций пельменей, милая, — начал перечислять он. — И побольше сметаны, как товарищ герой сказал! — Он указал на меня. Девушка недоумённо проследила взглядом за его рукой, но не стала ничего уточнять. — Компота литра два. И квасу для нашего инвалида! — Он кивнул на Кольцова.
— Я не инвалид, я временно ограничен в передвижении! — возмутился Андрей, но официантка, едва сдерживая улыбку, уже шустро записывала заказ в блокнотике.
— Поняла. Десять порций пельменей, сметана, компот, квас.
— И ещё ваших чудесных пирожков с капустой, Зинаида! — добавил Зотов, заглядывая девушке в глаза. — Тоже штук десять. Для поддержания боевого духа коллектива.
— Пятнадцать, — тут же поправил Лобачев. — Я за Сухарева поручиться не могу, он один съест три. Лучше брать с запасом, не пропадут.
— Клевета! — возмутился Сухарев, но Зина уже внесла в заказ и пирожки. Её щёки слегка порозовели от внимания парней и нашего общего веселья.
— Хорошо. Скоро принесу, — пискнула она и быстро скрылась за дверью, ведущей на кухню.
Пока ждали еду, разговор закипел сам собой. Вспоминали смешные случаи на занятиях, подтрунивали над Кольцовым и его костылями, восхищались видом на Волгу. Ольга тихо рассказывала Кате о Петре, о том, как он себя чувствует. Аня, освоившись, засыпала Сухарева вопросами про самолёты. Кольцов сиял. Было видно, как он рад выбраться из больничных стен, оказаться среди своих, дышать свободой, пусть и с костылями подмышкой. Частенько он шутил невпопад, но зато от души, искренне. Он ловил каждое слово, каждую улыбку, словно навёрстывая упущенное.