— И?
— Он слушал долго. В основном молчал, лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Потом папа спросил: «Катюша, ты уверена? Уверена в этом парне? В его словах? В том, что хочешь в это ввязываться?» — Она спародировала своего отца, а затем остановилась и повернулась ко мне. Её глаза в сумерках были серьёзными и глубокими.
— И что ты ответила? — Спросил я, не в силах оторвать взгляд от её глаз.
— Я ответила… — проговорила Катя, слегка понизив голос и приблизившись ко мне ещё ближе. — Да, папа. Уверена. Я Сергею верю. Я знаю, что он не бросает слов на ветер. И он знает, что делает. — Она помолчала. — Папа на это вздохнул и сказал, чтобы девочки приезжали. Место найдём. Только он посоветовал вам не лезть в это дело самим.
Я кивнул. Тёплая волна благодарности накатила на меня. Это был ключевой ход в плане против Грачёва. Нужно было спрятать Ольгу и Аню подальше от его загребущих лап. Такова была просьба лейтенанта. В противном случае было слишком опасно затевать игру против Михаила Валерьяновича. Самого же Петра к этому времени уже должны были перевести в госпиталь.
— Спасибо, Катюш, — искренне поблагодарил я. — Большое спасибо. Ты очень помогла. Ты не представляешь, как это важно. Для них. И для меня. Это… это развяжет нам руки.
Я притянул Катю к себе, крепко обнял, чувствуя, как она прижимается в ответ, доверчиво положив голову мне на грудь. Она обняла меня в ответ, её руки сомкнулись у меня на спине.
— Я знаю, Серёж. Я знаю. Всё будет хорошо. Ты победишь. Я верю. — Она отстранилась, посмотрела мне в глаза. — Только… будь осторожен. Пожалуйста.
— Обещаю, — сказал я, искренне, глядя на неё. — Я не геройствую понапрасну. Я просто хочу жить спокойно. И чтобы мои близкие были в безопасности. У нас с лейтенантом есть план…
Катя кивнула, не требуя больше объяснений, и снова прильнула ко мне. Мы простояли так несколько минут, слушая плеск волн где-то внизу и биение наших сердец.
— Пойдём на поиски такси, — проговорил я, разрывая объятия. — Пора возвращаться.
Шли молча, наслаждаясь близостью и редкими минутами покоя. Колено ныло нестерпимо, но я игнорировал эту боль. Эта прогулка того стоила.
Такси отыскалось быстро. В салоне пахло дешёвым одеколоном и папиросами. Катя прикорнула у меня на плече, уставшая от насыщенного дня. Я смотрел в окно на проплывающие огни города, на тёмные очертания знакомых зданий. Мысли снова вертелись вокруг Грачёва. Ольга и Аня скоро будут в Москве, под крылом отца Кати, человека со связями. Это снимало главную угрозу, которой пользовался Грачёв. Теперь мы могли действовать без оглядки. План, рождённый вчера в больничной палате, обрёл чёткие контуры.
Машина подкатила к гостинице. Я разбудил Катю проговорив:
— Приехали, спящая красавица.
Она потянулась, как котёнок, и сонно улыбнулась.
— Так быстро… — протянула она и зевнула.
Мы вышли. Я проводил её до двери номера. Обнял на прощание, долго держал в объятиях, вдыхая запах её волос, чувствуя её тепло. Расставаться не хотелось.
— Спокойной ночи, — сказал я отстраняясь. — Сладких снов. Завтра провожу тебя на поезд.
— Спасибо за прогулку, Серёж. За сегодня. За всё, — она ласково провела ладонью по моей груди. — И тебе спокойной ночи. — Затем она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы. — До завтра.
Я дождался, пока дверь за ней закроется, услышал щелчок замка. Потом повернулся и зашагал к ожидавшему такси.
Дорога обратно в училище казалась длиннее. КПП, проверка документов, знакомые корпуса в ночной тишине. В казарме уже горел «ночник» — тусклая лампочка в конце коридора. Внутри было безлюдно, но были слышны скрипы коек за дверями спален и негромкие разговоры курсантов. Я шёл к нашей комнате, шаги гулко отдавались в пустом коридоре. И почти у самой двери, из глубокой тени у стены, возникла фигура. Зотов. Он оттолкнулся от шинельника, где хранилось обмундирование, и шагнул ко мне.
— Серёг, — позвал он тихо. Его лицо в полумраке коридора было напряжённым. — То, что ты говорил в пельменной… Это ты серьёзно? Про аварию? Про зацепки?
Я остановился. Дневная суета давала о себе знать, и теперь мне хотелось лечь и уснуть. Но отмахиваться от вопросов было нельзя.
— Серьёзно, Стёпа, — ответил я вполголоса. Повёл рукой в воздухе, словно отгоняя назойливую муху. — Орлов… он прояснил некоторые детали. Не всё, но… направление есть. Завтра, если силы будут, он обещал рассказать больше. Милиция в курсе…
В этот момент из дальнего угла коридора, где обычно стояли вёдра и швабры, донёсся громкий лязг металла о бетонный пол, а следом послышалось приглушённое, но отчётливое русское матерное слово. Мы оба резко повернули головы на звук.