Все кричали «Ура!», обнимались, подбрасывали фуражки. Даже суровый майор Зарубко вытер платком уголок глаза. Я аплодировал вместе со всеми, искренне, от всей души, глядя на улыбающееся, усталое лицо Алексея Архиповича на экране.
Вернувшись в казарму позже обычного, ещё находясь под впечатлением от увиденного и общей эйфории, я подошёл к своей кровати и сел на неё, задумавшись. Общее ликование не отменяло моей личной задачи. Шум в коридоре стихал, курсанты расходились, но до отбоя ещё было время.
Я лёг на кровать и уставился в потолок. Что мы имеем? Грачёв не клюнул. Мои театральные потуги если и не прошли впустую, то точно не дали должного эффекта. Грачёв слишком осторожен.
Как я и думал, нужны были более прямые, более рискованные действия. Идея, зревшая в моей голове, требовала воплощения. Если он не идёт к «книжке», значит, «книжка» должна пойти к нему. Вернее, информация о ней. И это должна быть бомба, чтобы Грачёв не смог отмахнуться от неё.
Мне нужно создать ситуацию, когда паника заставит его или его людей действовать необдуманно, совершить ошибку. И всеобщая эйфория от полёта Леонова, это состояние приподнятости настроения и некоторой расслабленности, могла стать идеальным прикрытием для того, что я задумал.
Наконец, наступили выходные, растворив напряжённую учебную неделю в двух днях относительной свободы. Пора было приступить к выполнению моего плана.
В субботу, переговорив со знакомыми парнями на КПП, я отправился в госпиталь, где сейчас находился Орлов.
Дорога не заняла много времени, благо идти было недалеко. Добравшись до места, я подошёл к сестринскому посту, назвал фамилию лейтенанта.
— Орлов? — Девушка слегка нахмурила аккуратные брови и принялась листать журнал. Наконец, она отыскала нужную фамилию и ткнула пальчиком в строчку. — Да, он сейчас в палате. Уже ходит сам. Прогресс налицо, — с улыбкой проговорила девушка. Она указала рукой в сторону длинного коридора. — Вам туда, палата в конце справа.
Поблагодарив медсестру, я прошёл мимо приоткрытых дверей палат и, постучав, вошёл к Орлову.
В палате было светло и уютно. Солнечные лучи падали на вымытый до блеска пол, а на тумбочке возле кроватей стояли небольшие вазы с цветами. Сам Орлов сидел на краю кровати, аккуратно застеленной серым госпитальным одеялом, и что-то писал в блокноте. Услышав шаги, лейтенант вскинул голову.
— Громов! — В его глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся интересом.
Он улыбнулся, закрыл блокнот и отложил его на тумбочку. Лицо лейтенанта было всё ещё слегка бледным, а под глазами виднелись тени, но взгляд был ясным, без болезненного тумана.
— Рад вас видеть, — он подхватил костыль и, оперевшись, привстал, протягивая руку для приветствия. — Как дела в училище? Курсанты небось, без меня скучают?
— Скучают, Пётр Игоревич, не без этого, — ответил я с улыбкой и подошёл к лейтенанту, чтобы пожать ему руку. Осмотревшись, я заметил, что в палате, кроме кровати лейтенанта, стояли ещё две, но сейчас они пустовали. — Выглядите значительно бодрее. Говорят, уже на своих двоих передвигаетесь?
— Да, — с усмешкой ответил Орлов и похлопал себя по бедру. — Вернее, на троих, — пошутил он, постучав по полу костылём. — Нога окрепла. Ходить могу, даже по лестнице спускаюсь, хоть и медленно. Чувствую себя неплохо. Врачи говорят, ещё недельку понаблюдаюсь, и можно будет выписываться.
Он говорил, но я видел, что его интересует сейчас не столько собственное здоровье, сколько жена и дочь. Я понимал его беспокойство. Лейтенант любил свою семью и беспокоился о них, поэтому я не стал мучить его неизвестностью и, не дожидаясь вопросов, проговорил:
— Ольга и Аня в порядке. Они уехали с Катей в Москву. Там их встретят и помогут. Уехали без приключений. Так что всё будет хорошо.
Орлов выдохнул с облегчением и бледно улыбнулся.
— Благодарю за помощь, Сергей. Присядем?
На его лице мелькнула извиняющаяся улыбка. Кивнув, я придвинул стул, присел возле кровати Орлова, и мы некоторое время обсуждали последние новости.
— Сергей, как дела с нашим делом? — спросил Орлов, когда пауза в разговоре затянулась. — Есть прогресс?
Я отрицательно мотнул головой.
— На записную книгу не клюнули. Либо не смогли добраться, — проговорил я и сделал паузу. Затем я серьёзно посмотрел Орлову в глаза и продолжил: — Нужны более решительные действия, Пётр Игоревич. У меня есть план, но вам придётся рискнуть.
Несколько секунд лейтенант молчал, а затем он выпрямился, поджали губы и решительно кивнул:
— Излагай.
Мы вышли из палаты, прошли по коридору и, миновав пост медсестры, вышли на улицу. Вокруг было тихо, лишь изредка слышалось пение птиц и из открытых окон доносились негромкие голоса. Медленно шагая по асфальтовой дорожке, огибающей госпитальный корпус, мы обсуждали дальнейшие действия.