Ваня молча смотрел в окно, сжимая в руках букет. Я понимал его волнение. Всё это было для него впервые и всерьёз. Для меня же всё это было пройденным этапом. Хотя за друга я был безусловно рад.
Я ловил себя на том, что сравниваю пышные, растянутые на целый день свадьбы из будущего и эту. Здесь не было того пафоса и лоска, зато была трогательная душевность.
Подъехав к дому Наташи, мы с Ваней и ещё парой его друзей вышли из машин. Подбадривая друг друга, наша шумная компания двинулась к подъезду. Уже на подходе стало ясно, что щадить Ваню никто не собирался.
Из распахнутой двери подъезда доносился весёлый гомон, а на пороге нас уже поджидала шеренга подружек невесты в нарядных платьях и с хитрющими улыбками. Возглавляла это прекрасное воинство тётка Наташи, Мария Ивановна. Выглядела она сурово: руки в боки, взгляд пробирает до нутра.
Среди подружек невесты я увидел и Катю, которая, завидев меня, улыбнулась и слегка махнула мне рукой.
Сегодня я увидел Катю впервые, и от её вида у меня буквально перехватило дыхание. Катя в лучах солнечного света, которые, казалось, выделяли именно её.
На ней было короткое платье тёмно-изумрудного оттенка из какой-то блестящей, переливающейся ткани, которое идеально ложилось по фигуре, подчёркивая каждый изгиб тела. Волосы, убранные в высокую, изящную причёску, открывали шею, что придавало ей невероятно хрупкий вид, как у её кукол. Несколько выпущенных завитков мягко обрамляли лицо, а на шее тускло поблёскивало аккуратное жемчужное ожерелье.
Я, кажется, слишком откровенно разглядывал её, потому что Катя вдруг смущённо опустила глаза, поправила алую ленту свидетельницы и очаровательно покраснела.
С усилием оторвав от неё взгляд, я повернулся к гостям, но образ Кати в этом сверкающем зелёном наряде ещё долго стоял у меня перед глазами.
— Стойте, жених со свитой! — возвысила голос над толпой тётка Наташи, и шум мгновенно стих. — Невесту просто так не отдадим! Сначала докажи, что достоин нашей Наташеньки!
Ваня, сглотнув ком, лишь кивнул, сжимая в потной ладони смятый бумажный рубль.
Началось, как водится, с расспросов.
— Ну-ка, милый, — прищурилась одна из подруг, — скажи, какого цвета глаза у твоей суженой?
Ваня уверенно брякнул: «Карие!» Наградой ему был одобрительный гул.
— А когда у неё день рождения?
Тут я заметил, как он на мгновение задумался, но потом выдал верную дату. Я вздохнул с облегчением — подсказывать не пришлось. Каюсь, сам забыл.
Дальше пошло веселее. Ване пришлось с завязанными глазами угадывать подружек Наташи по рукам. Он, конечно, напутал, и за каждую ошибку я вручал «строгой судье» по шоколадной конфете из заранее припасённого пакета. Потом был конкурс с ложкой и картофелиной. Нужно было пробежать от двери подъезда до машины и обратно, не уронив её. Ваня бежал, сосредоточенно прикусив губу, а я шёл рядом, готовый подхватить его ношу, если что.
Апофеозом стало «творческое задание». Мария Ивановна вынесла старенький баян и потребовала спеть песню, «которая тронет сердца присутствующих».
Ваня, никогда не отличавшийся вокальными данными, растерянно посмотрел на меня. Я не выдержал и подхватил первые аккорды «Подмосковных вечеров».
Благодарно посмотрев на меня, Ваня присоединился, и мы запели дуэтом. Сначала тихо, потом громче, подхваченные общим хором гостей и соседей, выглянувших из окон. У нас получилось спеть так хорошо, что даже Мария Ивановна смахнула скупую слезу.
Испытания следовали одно за другим. То Ваня искал среди десятка ключей тот, что подходил к замку квартиры; то выбирал из трёх коробок ту, где лежала туфелька невесты; наконец, с моей помощью, он сочинял на ходу четверостишие в честь Наташи. За каждую оплошность летели в «общак» монеты и конфеты, но настроение у всех от этого только поднималось.
И вот когда запасы откупа были почти исчерпаны, а Ваня уже изрядно вспотел, двери в квартиру, наконец, распахнулись. В дверном проёме, залитая светом из окна напротив, стояла Наташа. В простом белом платье, с белым веночком на голове и с фатой, которая струилась по спине. В руках она держала небольшой букетик полевых цветов.
Все замолчали. Даже самые бойкие подружки притихли. Ваня остановился на пороге как вкопанный. Всё его волнение, вся суета мгновенно ушли, растворились в одно мгновение, стоило ему увидеть свою будущую жену.
Он смотрел на неё с такой любовью и обожанием, что у меня самого подкатил к горлу ком. Что уж говорить о родителях Наташи, которые уже вовсю украдкой вытирали глаза и носы.