Вскоре прозвучала и моя фамилия:
— Курсант Громов! Для принятия присяги, ко мне!
Я сделал резкий, отработанный шаг вперёд, отбил строевой шаг до трибуны, остановился перед ротным и, отдав честь, чётко отрапортовал:
— Товарищ капитан! Курсант Громов Сергей для принятия Военной присяги прибыл!
Ермаков ответил на приветствие и протянул мне красную папку. Я взял её, развернулся лицом к строю и открыл папку, но в текст даже не стал заглядывать. Эти слова я знал наизусть. Сделав глубокий вдох, я начал говорить чётко, уверенно, громко:
— Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином…
С каждым произнесённым словом внутри меня усиливалось осознание того, что на этот раз присяга стала для меня не просто формальностью. Теперь это была именно клятва. Клятва, которую я давал осознанно, понимая её цену и вес. Я клялся защищать, и я знал, что сейчас моя главная задача — уберечь тех, кто ведёт нас к звёздам.
— … до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и советскому правительству…
Теперь я часть этого времени, часть истории, на которую я могу повлиять. Прошлое осталось в прошлом, а мне нужно приложить максимум своих знаний и умений здесь и сейчас, чтобы помочь моей стране вырваться за пределы своей колыбели. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы эта попытка увенчалась успехом.
— … я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей жизни для достижения полной победы над врагом.
Произнося последние слова, я посмотрел поверх папки на выстроившиеся шеренги курсантов, на суровые лица офицеров, на гостей. Я клялся. Осознанно. С багажом знаний, длиною в целую жизнь. И я не собираюсь отступать.
Я закончил говорить, захлопнул папку и вернул её ротному. Тот, глядя мне прямо в глаза, с лёгкой, едва заметной улыбкой кивнул и отдал честь. Я чётко ответил на приветствие:
— Служу Советскому Союзу!
Затем мы пожали друг другу руки и я, развернувшись, строевым шагом вернулся в строй. Церемония продолжилась.
Пока остальные принимали присягу, я позволил себе расслабиться и осмотреть гостей, столпившихся на почтительном расстоянии. Родственники, девушки, жёны и обычные жители Волгограда… Людей было очень много, всем хотелось посмотреть на торжественное мероприятие, которое проводили на Мамаевом кургане.
Отыскать родные лица было делом непростым. Но я справился. Отец стоял немного в стороне в первом ряду. Выпрямившись, он смотрел прямо на меня, и на его обычно строгом и усталом лице я увидел нескрываемую гордость. Он не улыбался, но его подбородок был гордо поднят, а взгляд сиял.
Рядом с ним стояла мать и украдкой вытирала платочком уголки глаз. Я улыбнулся про себя. Матери… они всегда такие. Готовы быть сильными и стойкими каждый день, но в такие моменты, как сейчас, они зачастую не могут скрыть слёзы любви, гордости и, конечно, того материнского страха, который никогда до конца не отпустит их.
Кати среди гостей не было, но я об этом знал заранее. Она писала, что её не отпустили с учёбы.
Мой взгляд заскользил дальше по рядам гостей, пока не задержался на знакомом лице. Ну, конечно, куда же без тебя? Я ухмыльнулся про себя. Недалеко от моих родителей стоял Ершов и зорко следил за ходом действий. Как и всегда, по его лицу было сложно прочитать, о чём он думает в настоящий момент.
Я уже было перевёл взгляд, как он снова вернулся к Ершову. А точнее, к молодой миловидной блондинке в элегантном светлом пальто и шляпке, которая стояла позади капитана. Она тоже внимательно смотрела на происходящее, и что-то в её профиле показалось мне до боли знакомым.
Я всмотрелся внимательнее. Строгие, но мягкие черты лица, светлые волосы, убранные под шляпку… Неужели? Да, это была она. Наталья Грачёва. Но не та вызывающе — яркая, дерзкая девушка в алом платье, которую я помнил, а какая-то другая. Повзрослевшая, более спокойная, даже… умиротворённая.
Она смотрела на меня без прежнего вызова во взгляде. Сейчас она выглядела задумчивой и немного печальной. Надо будет найти её после и поговорить, узнать, как дела. Интересно же, как сложилась её жизнь после всего.
Но мысли о Наталье я отложил на потом. Сейчас важно было разделить этот момент с товарищами. Церемония подходила к концу. Вскоре прозвучала команда: «К торжественному маршу! Равняйсь! Смирно!» Оркестр грянул марш, и наша рота, как единый механизм, тронулась с места, проходя торжественным маршем.