— Потерпите, — говорили они. — Мы понимаем, что всё движется медленно, но мы делаем всё, что в наших силах. Места будут для всех.
И мы терпели. Некоторые женщины стали днём организовывать занятия с детьми, а мужчины составили очередь так, чтобы первыми на космолёты попали семьи с пожилыми родственниками и маленькими детьми.
Мы ждали четыре дня, и обещания чиновников начали звучать уже не так обнадёживающе. Среди людей поползли слухи.
— С космическими кораблями что-то не так.
— Их строители обманули правительство, сказали, что корабли готовы, а на самом деле — нет. И теперь премьер-министр не знает, как сказать правду.
— А я слышал, что там всего один космолёт, и только несколько сотен самых важных людей получат места. Все остальные корабли — просто муляжи для видимости.
— Они надеются, что американцы поменяют своё решение и построят больше космолётов для других стран, вроде нашей.
Мама подходила к папе и что-то шептала ему на ухо.
Папа качал головой и останавливал её:
— Не повторяй такие вещи.
— Но ради Хирото...
— Нет! — я никогда не слышал, чтобы папа говорил с такой злостью. Он помолчал, чтобы успокоиться, и продолжил: — Мы должны верить премьер-министру и силам самообороны.
Мама выглядела несчастной. Я подошёл и взял её за руку.
— Мне не страшно, — сказал я.
— И это правильно, — одобрил папа, в его голосе чувствовалось облегчение. — Нечего бояться.
Он поднял меня на руки — это меня немного смутило, ведь папа не делал так с тех пор, как я был совсем маленький, — и показал на тысячи и тысячи людей, которые теснились везде, где только мог видеть глаз.
— Посмотри, как нас здесь много, — уверенно говорил папа. — Старики, женщины, мужчины, дети. Тот, кто распространяет панику и сеет слухи в таком скопище людей, поступает эгоистично и очень неправильно. И в итоге многие могут пострадать. Мы должны помнить наше место и понимать, что мы видим только маленький фрагмент большой картины…
…Мы с Минди занимаемся любовью неспеша. Мне нравится вдыхать запах её тёмных густых кудрей, они щекочут нос, как свежая морская соль.
Потом мы лежим бок о бок и смотрим на экран на моём потолке.
Я снова и снова смотрю видео-ролик с уменьшающимся Солнцем. Минди работает в навигационной команде и специально для меня записывает видео в высоком разрешении.
Мне нравится представлять, что над нами стеклянная крыша, и мы лежим под звёздами. Я знаю, что у некоторых на экранах выставлены фотографии и ролики со старой Земли, но они меня всегда так печалят...
— Как сказать «звезда» по-японски? — спрашивает Минди.
— «Хоси».
— А как сказать «гость»?
— «Окякусан».
— Значит, мы «хоси окякусан»? Звёздные гости?
— Нет, немного по-другому, — отвечаю я.
Минди — певица, и ей нравится, как звучат другие языки. Как-то она мне сказала: «Трудно услышать музыку за словами, когда ты думаешь об их значении».
Первый язык Минди — испанский, но она помнит из него даже меньше, чем я из японского. Часто она просит меня говорить японские слова и вплетает их в свои песни.
Я пытаюсь сложить для неё слова в стихи, но по-моему у меня не очень получается. «Вареваре ха, зоси но айда ни каику ни ките». То есть: «Мы пришли, чтобы стать гостями средь звёзд».
Я вспоминаю: «Есть тысячи способов, чтобы сказать что-то, — обычно приговаривал папа. — И каждый подходит именно для своего случая».
Он учил меня, что наш язык полон нюансов и гибкого изящества, каждое предложение которого — поэма. Как сталь японских мечей, этот язык складывается из слоёв, и несказанные слова важны не менее, чем сказанные, контекст внутри контекста и смысл внутри смысла.
Хотел бы я, чтобы папа был рядом, и я мог спросить его, как сказать «Я потерял тебя» так, чтобы это соответствовало ситуации, когда тебе 25 лет, и ты — последний выживший из нации.
— Моя сестра, — говорит Минди, — обожала японские комиксы. Мангу.
Минди, как и я, — сирота. Это одна из тех вещей, которые притягивают нас друг к другу.
— Ты много помнишь о ней? — спрашиваю я.
— Нет. Мне было всего пять или около того, когда я попала сюда. А перед этим я помню только стрельбу, и как мы прятались в темноте, бежали, плакали и воровали еду. Она всегда пыталась успокоить меня, читая книги с мангой. И потом...
Я думаю: только один ролик я посмотрел всего раз. С высокой орбиты, на которой мы тогда находились, Земля, казалось, на какой-то момент вздрогнула от удара астероида, а затем бесшумные волны разрушения медленно расползлись и охватили всю планету...