Кидаю взгляд на оператора, тот кивает: информация получена.
— Вимана, я — Гефест. Приём информационного сообщения подтверждаю. Отбой связи.
— До встречи, Гефест, — Вимана прощается не по протоколу.
Садимся за расшифровку и распаковку полученной телеметрии.
— В кормовой части ракеты температура поднималась, — Андрей ищет, к чему бы придраться.
— Не от солнечного света? — выдвигаю гипотезу.
— Скорее всего. Больше не от чего.
— Радиация?
— Три и четыре микрозиверта в час, — покопавшись в данных, Андрей находит ответ.
— Это много?
— Раз в десять больше, чем в высокогорье на Земле, — паренёк, видимо, спец в этой области отвечает на вопросительный взгляд Андрея. — На высоте в четыре-пять километров. Для земных условий высокий уровень. Но раз в пять меньше, чем на МКС.
То, что меньше, это хорошо. А то, что больше — плохо.
Телеметрию напрямую с «Симаргла» получаем раз в восемьдесят минут, когда он пролетает над Байконуром. В остальное время инфа идёт через цепочку спутников.
Время 18:17.
Начинается самый сложный этап. «Симаргл» совершает разворот на 180 градусов и включает маршевые двигатели. Скорость гасится до шести с половиной километров в секунду. «Вимана» отделяется от «Симаргла». Отойдя на сотню метров, оба аппарата совершают обратный разворот.
Оба модуля на гиперзвуковой скорости снижаются до высоты в сто километров. Сопротивление воздуха уже заметно. «Симаргл» можно затормозить до вполне приемлемых пяти-шести Махов (примерно полтора километра в секунду) или даже до нуля. Но нам надо знать, как он будет работать в режиме гашения скорости в атмосфере. Механизм торможения у нас не такой дубовый, как общепринятый за счёт трения о воздух. Вот и проверим эффективность.
«Вимана» улетает на следующий оборот, у неё не предусмотрен механизм «съедания» встречного потока. «Симаргл» ловит поток в воздухозаборник, генераторы снимают с него часть энергии, обеспечивая потребности бортового оборудования. Кислород также сжижается и собирается в резервуары, азот на этот раз выбрасывается в сторону, отдавая встречный импульс ракете.
В результате получается, что весь импульс от встречного потока ракета утилизирует. Тем самым делает торможение более эффективным. Лобовой воздушный фронт не просто так обтекает его корпус, как происходит обычно и происходит сейчас с «Виманой».
— Как тебе, Андрей?
Песков понимает даже настолько неопределённый вопрос.
— Скорость гасится в пределах рассчитанного диапазона.
Все притихают. Наступил самый неприятный момент напряжённого ожидания. Все расчёты проведены, программа полёта перешла в полностью автоматизированный режим. «Симаргл» на бешеной для земных условий скорости нёсся домой, на Байконур. Вручную вмешаться ещё можно, но смысла уже нет. От ста километров и выше мы можем летать над любыми странами без спроса, а ниже — уже нет. На подлёте к Чёрному морю «Симаргл» резко снижается до двадцати пяти километров, скорость пока высока — три километра в секунду. Но уменьшается быстро. Ждём.
— Какой-нибудь Азербайджан или Грузия возмущаться начнут, — вполголоса говорит один из операторов. — Из-за пересечения их воздушного пространства.
— Пообещаю им, что перезвоню позже и поблагодарю за оказанное внимание, — ответствую хладнокровно. — В переводе с бюрократического языка на человеческий: пошли нахрен!
Парни сдержанно веселятся. Напряжение спадает, но никто не уходит. Все внимательно следят за постоянно меняющимися крупными цифрами на гигантском экране на стене. Скорость и расстояние до Байконура. Нулевая точка в двадцати километрах севернее от точки старта.
За пять километров до финиша и на высоте двенадцать километров «Симаргл» встаёт вертикально. Пытается встать и пытается включить движки. Согласно запланированному манёвру он должен перейти в вертикальный полёт и выключить двигатели, когда обнулится горизонтальная составляющая.
Вместо этого вдруг резко увеличивается крен. Сразу после включения двигателей.
Не успел среагировать. Хотя чего это я? Полётом управляет программа посадки. «Симаргл» где-то там на высоте дюжины километров выписывает хаотические фигуры, как сдувающийся воздушный шарик с не завязанным горлом. Тяжко вздыхаю.
— Сигнал на самоликвидацию! Немедленно!
Мы не слышим и не видим — картинка с «Ока Саурона» приходит с запозданием, да и вид сверху совсем не зрелищный, — как где-то высоко в небе вспухает облако взрыва.