«Одиннадцать! Двенадцать!», — захлёбывается восторгом голос. С-цуко! Какого хрена, ржавый якорь вам в зад через глотку! На грудь наваливается тяжелейшая плита, чувствую, как щёки и всю кожу стягивает к затылку.
«Пятнадцать! Шестнадцать!», — дышать невозможно, даже не пытаюсь, наращивая давление в лёгких для хоть какого-то противостояния. Изо всех сил пытаюсь не скользнуть в беспамятство. С трудом отгоняю зелёную пелену перед глазами.
«Восемнадцать!», — тёмно-зелёная волна накрывает глаза и выключает сознание…
В это время сотрудники и побледневший Мелихов бестолково суетятся, трясут оператора. Наконец, кто-то догадывается сорвать топор с пожарного щита и рубануть по кабелю, который возмущённо брызгает искрами. Вой центрифуги постепенно стихает, собравшиеся потрясённо смотрят на труп гостя центра с вытекшими глазами…
Такую картинку быстренько накидал искин, мгновенно переключившийся в режим паранойи. Огромный ему поклон. И отрицательный ответ хозяину ЦПК:
— Когда совсем станет нечего делать, обязательно приду покататься.
— Боитесь?
Он что, на слабо меня пытается поймать? Как подростка?
— Конечно, боюсь. Только не центрифуги, — и откровенно поясняю на вопросительный взгляд. — Вы несколько десятилетий работали филиалом НАСА. У вас тут если не каждый первый, то каждый второй, точно американский шпион и диверсант. Ваш персонал с ними взасос целовался.
— Зря вы так, — смурнеет Мелихов. — Было время — дружили, настало другое время, все всё понимают.
— Свою жизнь на это закладывать не собираюсь! Реальная практика уже много раз показала, что не все понимают.
Возвращаемся к нему в кабинет. У нас масса дел. Надо взять программу обучения с пометками пройденных тем. Табели курсантов с результатами испытаний и оценками. И сразу ясно, что совсем не зря закопался в бумаги.
— Вот это, это и это — из программы исключить.
— Да вы что! Самое основное!
— У нас другие системы управления и оборудование. Впрочем управление «Союзом» оставьте. Может пригодиться.
Вечером, перед строем курсантов объявляю:
— Ваше обучение здесь закончено. Продолжите на Байконуре. Собирайте вещи, завтра после обеда мы туда улетаем.
Глава 27
Подстеленная соломка
10 августа, вторник, время 10:10.
Байконур, ЦУП Агентства.
— Виктор Александрович, «стакан»… — начальник эвакогруппы запинается от моего взгляда и поправляется: — «гильза» доставлена в монтажный корпус. Визуальный осмотр повреждений не выявил.
— Спасибо, Артём Павлович, — кивком отпускаю среднего роста кряжистого мужчину.
Мы удобно расположились за спинами операторов, контролирующих очередной запуск «Симаргла». Мы — это прежде всего я, зампред СБ Медведев и Овчинников. Игорь у меня на положении мальчика за всё, и если он рядом, значит, всё в порядке.
— Почему «стакан», Виктор? — доброжелательно любопытствует зампред.
— По форме и назначению, ДмитрьАнатолич. Ракета в него вставляется, как в стакан. Скорее, как пуля в гильзу, но для наших остряков нет ничего святого, упорно обзывают стаканом. Национальный менталитет сказывается, не иначе.
Зампред беззвучно смеётся.
«Симаргл» тем временем идёт на второй виток, отставая от отделившейся «Виманы». Ракета-носитель до первой космической не дотягивает, хотя может. Пусть и в случае выпрыгивания на орбиту горючего на возвращение не остаётся. Может-то он может, только кто ему даст? Я могу позволить, но показывать лишнего не хочу. Не стоит будоражить американцев сообщением, что ПН «Симаргла» переваливает за восемьдесят тонн. Это, конечно, если его самого считать, а не только «Виману». А почему бы и не посчитать? Есть для этого основания, есть. Но эту карту я пока открывать не буду. С ума сойдут, если узнают, что мы достигли четырнадцати процентов ПН.
В нашу общую свиту с зампредом входят кроме охранников две журналистки. Светленькая симпатичная девушка с РИА-новости и красавица-брюнетка Кира. Поэтому мы не скучаем, хотя процесс идёт на удивление обыденно.
— Скажите, Виктор Александрович, — Кира тонко улавливает момент, когда можно влезть с вопросом, — чем замечателен сегодняшний старт?
— Когда-то я обещал, что мы выведем российскую космонавтику на новый уровень. Сегодня все могут убедиться, что дерзкая декларация моего поколения — не просто мечта. Мы смогли это сделать. Мы смогли опередить Роскосмос. «Ангара-А5В» выводит на орбиту меньший груз, чем «Симаргл», а стартовая масса у неё намного больше. Если говорить сжато, то коэффициент полезной нагрузки у «Ангары» в тяжёлом варианте — 4,6%. У «Симаргла» — 6,55%. На сорок процентов больше. Кстати, американцев мы тоже опередили. У них ПН тоже в пределах четырёх-пяти процентов.