Впрочем, наше правительство поступит так, как ему кажется правильным. То есть неправильно. Но мне начхать.
— Виктор, а если Баку ноту протеста предъявит? — зампред будто подслушивает мои мысли.
— Кому? — страшно удивляюсь. — Мне?
— Причём здесь ты? — отмахивается. — Москве.
— Как причём здесь я? Это моя ракета, то есть Агентства. Это Москва здесь при чём, — удивляюсь ещё больше. — Ну, пусть мне ноту предъявят, я к ней очень внимательно отнесусь. Начну с неё коллекцию казусных и смешных официальных документов.
На мгновенье лицо зампреда освещается сошедшим на него озарением. И тут же он тренированно его гасит. Не приглядываться, так и не заметишь. Надо же! Я ему что, мысль подал? Неужто сам не мог сообразить? А не мог, наверное, привыкли кремлёвские всё на себя брать и за всё отвечать.
— Какие-то основания у них будут, — начинает пробовать на зубок идею со всех сторон. — Да, вы — организация негосударственная, но всё-таки российская, и нарушение международного законодательства — дело чреватое.
— Пусть доказательства предъявляют, — пожимаю плечами. — Откуда они их возьмут? У них нет собственных средств слежения за космическими объектами. Скажут, что американцы свои данные предоставили? А мы скажем, что США — наш глобальный конкурент, почти враг, и подсовывает им фальшивку с провокационной целью нарушить нерушимую и вековую дружбу наших братских стран и народов.
Кира откровенно хихикает, зампред подавляет смешок, даже РИА-Оля несмело улыбается.
— В крайнем случае можете сказать, что внимательно изучаете вопрос. Пришлёте нам официальный запрос предоставить подробную полётную карту возвращаемой ступени. Мы ответим, что приготовим документ, как только правительство скрупулёзно объяснит, в каком формате ему нужны затребованные данные. Ну и так далее. Сами всё знаете, учить вас, что ли, буду?
Зампред откровенно ржёт, ему усиленно вторит Кира.
— Как-то ты быстро бюрократическую науку освоил!
— Что там сложного? Методы матфизики или принципы конструирования космических аппаратов намного сложнее, вы уж поверьте.
— Полёт «Симаргла» завершается! Начинается спуск на парашютах! Ожидаемая точка приземления — северная граница территории космодрома! — на весь зал объявляет дежурный.
Все, как по команде, поворачивают головы к экрану, на котором замерла точка, отражающая положение ракеты. Она уже не двигается, значит, горизонтальная скорость равна нулю. Отмахиваюсь:
— Да всё там нормально будет. Нет ничего интересного. Сейчас вот начнётся съёмка с вертолёта, тогда можно посмотреть.
В самом деле, завораживающее зрелище — приземление огромной ракеты. Есть чем полюбоваться.
— Ты совсем не волнуешься, что ли? — удивляется Кира.
— Я волнуюсь, но совсем за другое. На «Симаргл» мне начхать по большому счёту. Ну, грохнется он набок, невелика потеря. Сейчас надо переживать за то, что на орбите происходит. Там самое важное начнётся только через сутки, вот тогда и попереживаем всласть.
Однако, сглазил. Оборачивается оператор «Симаргла».
— Виктор Александрович, приближается какая-то группа с севера. Пять автомобилей: два джипа, два микроавтобуса и один тентованный грузовик. Не наши.
— Наши где?
— Тоже выдвигаются к месту посадки, но не успеют. «Кондор» запрашивает инструкции.
«Кондор» — позывной вертолёта с наблюдателями.
— Извините, придётся вмешаться, нештатная ситуация, — перемещаюсь за пульт оператора.
Отработанных до автоматизма навыков у меня нет. Но, во-первых, мой искин довольно свободно ориентируется во всех сложных местах нашего космического комплекса. Прежде всего — в узлах управления. Во-вторых, квалифицированный специалист рядом. Леонидом его, кстати, кличут.
— «Кондор», я — Центр. Повторите доклад, — выслушиваю вживую, получаю картинку, вывожу её на общий экран. — «Кондор», полетайте над гостями. Предупредите через мегафон, что проезд дальше воспрещён.
— Мы немного заступаем за границу с Казахстаном, — чуть виновато шепчет Лёня.
Отмахиваюсь.
— Центр, я — «Кондор». Не обращают внимания, прут с прежней скоростью.