— Сказала, что ей муж нужен рядом, а не надолго исчезающий, — Дробинин путём титанических усилий сумел вычленить самое главное из огромного эмоционального потока (уверен в этом) недовольства любимой супруги.
— Вы говорили, у вас дочь есть. Сколько ей сейчас… — пока копался в памяти, Дробинин меня опережает:
— Шестнадцать, в выпускной класс пошла.
— Больше нет детей?
Больше нет. Хотя вроде советовал ему обзавестись вторым.
— Можете переехать на Байконур. Школу мы построили. Укомплектовали замечательным и молодым педколлективом… — принимаюсь расхваливать наших учителей. — Тогда ближайший год вы точно будете всё время вместе, а там, глядишь, и супруга перестанет быть такой несговорчивой.
— Из Москвы она не уедет, — мрачно вздыхает мужчина.
— Понятно. Значит, с одной стороны — карьерный взлёт, участие в историческом прорыве, государственные награды и совершенно иной уровень доходов. А с другой, простите, — мелкий дискомфорт, который испытает ваша жена. Вы её очень любите, Сергей Васильевич, — после короткой паузы наношу коварный и сильный удар: — А вот любит ли она вас — большой вопрос.
Кое-что вспоминаю и заколачиваю последний гвоздь:
— Как-то ещё в студенческом чате одна очень разумная девушка сказала: женщина может по-настоящему любить только мужчину, имеющего дело в жизни, которому он предан всей душой.
Некая Яна Каляева — ник в чате, в реале и не знаю её — формулировала не так кратко, но смысл примерно такой.
Мне надоедает его уговаривать. Да и сказал всё.
— Давайте заканчивать, Сергей Васильевич. Даю вам два дня. Больше, извините, не могу. Можете попробовать обмануть супругу. Скажете, что надо сдавать дела на Байконуре и придётся туда съездить на месяцок. Потом ещё на месяцок… ну и так далее. Приходите через два дня. Либо со своим решением заняться делом самому, либо с преемником.
19 сентября, воскресенье, время 09:40.
Москва, квартира доцента МИСиС Дробинина.
Дробинин.
— Ну что ты опять начинаешь⁈ — жена стоит у стальной раковины и в раздражении грохает кастрюлей. — Вот зачем ты мне настроение в выходной портишь⁈
— Риммочка, чем же я тебе его порчу? Обычный семейный совет. С кем мне ещё советоваться, как не с тобой? — смотрю на неё сзади с почти забытых мужских оценивающих позиций.
Второго ребёнка ни в какую не хотела по весомой причине. Здорово разнесло после рождения Анютки, и ей пришлось долго бороться, чтобы привести себя в норму. Удалось. Сейчас Римма в хорошей форме и законные сорок лет ей можно легко дать только в такие моменты. Злое выражение лица её здорово старит. А ведь это идея.
— Нечего тут советоваться! — решительно отрезает жена и вытирает руки полотенцем. — Мужчина в доме нужен, а не за тридевять земель от него.
— Ладно, не раздеритесь тут без меня, — дочь Аня ставит опустевшую чашку под струю воды, заменяя мать у раковины. После ополаскивания уходит.
— Рим, тебе не идёт злиться, — начинаю реализовывать идею. — Сразу начинаешь выглядеть старше своих лет.
— Вот опять! — хлопает ладонью по столу. — Ты специально меня бесишь?
Попал. И в другом смысле тоже попадаю.
— Риммочка, давай по делу. Поясни мне популярно и доходчиво, почему я должен отказаться от заманчивого предложения. Такой шанс раз в жизни выпадает.
— Какой «такой»⁈
Начинаю изнемогать от её эмоционального напора. И раньше всегда сдавался.
— Во-первых, докторская пройдёт без сучка и задоринки…
— Ты её и так напишешь!
— Не факт. Времени больше уйдёт, это точно. Во-вторых, зарплата…
— Дробинин, мы в деньгах не нуждаемся! — опровергает с обидной лёгкостью очередной аргумент.
К сожалению, пожалуй, можно и так сказать, не нуждаемся. По московским меркам, мой тесть — бизнесмен средней руки, но подкинуть полмиллиона-миллион любимой дочурке он может легко и проделывает это часто. Обращение ко мне по фамилии знак последнего и не китайского предупреждения. Красная черта, как любят говорить политики.
— Я бы уточнил, — наверное, впервые в жизни с женой спорю, — ты не нуждаешься, а не мы. Ну ладно, так понимаю, что о моём желании стать участником огромного и важного проекта, ты даже говорить не будешь.
— Не буду! — в серых глазах Риммы холодная неумолимость. — Твои желания всего лишь твои желания, а есть интересы семьи. Это не серьёзная цель, а всего лишь каприз. На Луну он, видите ли, захотел…
— До Луны ещё долго добираться, — вспоминаю просьбу Колчина. — На орбите плавку будем делать.