Что-то я распаляюсь сверх меры. Поэтому беру паузу.
— Если б тебе я твою выходку спустил, что было б дальше? Ничего хорошего! Амир всерьёз бы меня не воспринял, и каждую мелкую уступку пришлось бы выгрызать с кровью.
— А так — всё нормально, шеф? — Гена задаёт вопрос, который должен был озвучить Паша.
— Да, всё хорошо. Посмотрим, как Амир справится.
Глава 14
Накопление количества для перехода в качество
3 августа, суббота, время 18:35.
Березняки, дом культуры.
— Вить, ты чего? Задумал всех наших девок обрюхатить? А на алименты денег-то хватит? — и взрывы хохота и весёлых выкриков по всему залу. Это кто-то из товарок бабушки Серафимы.
— Эдак нам лет через десять Березняки в Колчино переименовывать придётся! — рассудительно вклинивается в случайную паузу между выкриками Виктор Фёдорович, музыкант, баянист и руководитель местной художественной самодеятельности.
И как выясняется, шутник по совместительству.
Остряк на остряке, блин. Стоило только сказать, что надо исправлять демографическую ситуацию в масштабах села, так всех сразу и понеслось. Вскачь по кочкам.
— А мы не против! — раздаётся задорный голосок от стайки девчонок в уголке.
И снова смех, веселье, несерьёзные угрозы родителей…
— Что, Вить, одна Алиска с демографией не справляется? — раздаётся ехидное из центра зала. — Всеобщую мобилизацию объявляешь?
Шток от ржавого якоря вам в глотки, уже до Алисы добрались. Попробую вклиниться…
— Нет, не мобилизацию. Конкурс!
— Какой конкурс? Кто больше за один раз родит? Или кто больше девок перепортит?
Не, придётся подождать…
Приехал, а вернее, прилетел, а ещё вернее, прилетели мы пару дней назад. Авиакомпания своя когда ещё будет, так что пришлось рейс заказывать. Снова ИЛ-76, потому как человеческий рейс летом урвать сложно. Иннокентию, впрочем, в радость. Очередную партию оборудования перебросил. Сварку, ещё какую-то хрень…
Три дома парни застеклили и покрасили. Хотя нет, покрасили все восемь. Команда Иннокентия приступает к разводке отопления в этих пятиэтажках. Как ни старался, парни получили всего по восемьдесят тысяч чистыми. Борис чуть больше, повариха — сорок. Неудобно себя чувствовал, рассчитывал, что заработают тысяч по сто хотя бы. Но расценки по установке и без того почти в два раза выше, чем у местных.
Однако парни остались довольны. В Березняках только во время уборочной можно заработать столько же или больше. Комбайнёрам и причастным к ним лицам.
— Что молчишь-то, Вить? Что за конкурс такой? — снова всплеск гомона, но общий гвалт уже стих.
Можно приступать.
— Я завёл в банке два металлических счёта… — пришлось повторить ещё два раза.
Намеренно не повышаю голос, чтобы навострили уши и закрыли рты.
Некоторое время раздаётся шиканье на неугомонных, сопровождаемое строгими взглядами дисциплинированных всадников. Можно продолжать.
— Металлический счёт учитывается не в рублях, а в граммах золота. На каждом счету по десять килограмм. Никто вам, конечно, драгоценный металл на руки не выдаст. Допустим, снимаете вы оттуда десять грамм золота. Их пересчитывают в деньги по цене золота и выдают вам девяносто пять тысяч. Девять пятьсот на сегодня цена одного грамма. Понимаете?
— Чё тут не понять! Везде обман!
Не со зла кричат, а так, для прикола.
— Ладно, — машу рукой, — это вы как-нибудь без меня разберётесь, немаленькие. Так вот, по сегодняшним ценам на драгметаллы на каждом счету почти сто миллионов рублей. Больше всех получит та женщина, которая за двенадцать лет, начиная с этого года, родит больше всего детей.
На зал обрушивается гробовая тишина. Кто-то охает. Сотня лямов и для столичного жителя сумма, а уж для сельского просто космическая.
— А вторые сто мильёнов кто получит? Отец детей? Он же тоже работал.
На эту остроту потрясённые сельчане почти не реагируют. Все напряжённо что-то высчитывают. Наверное, количество нулей.
У меня и в текстовом виде прокламации есть. Даю знак Валере, тот пускает их по рядам.
— Сейчас сами всё прочтёте, а я поясню. В этом соревновании будут участвовать все женщины, кто за эти двенадцать лет родит хоть одного ребёнка. А учитываться будут все дети, и рождённые до этого года тоже.
— А вон у Марь Егорьевны семь детей и десять внуков, она тоже будет участвовать? — опять веселье начинается.
— Если ещё ребёнка родит, то будет, — твёрдость моего обещания вгоняет в краску пресловутую Марию Егоровну, даму старше, чем просто пожилую.