Теперь можно работать. После зачистки и установки механизма сращивания труб по всей нашей связке разносится уже более гулкое «д-у-у-м-м-м!» Выдвигаем удлинившуюся трубу в сторону «Гришек», берём в обработку следующий фрагмент.
Байконурское время 17:40.
Пиликает устройство связи. Надеваю наушники, щёлкаю тумблером.
— «Алекс», я — Центр, приём!
— Центр, «Алекс» на связи.
— Как у вас там дела?
Не оставляет нас своим вниманием Главный.
— Смонтировали трубу полностью. Сейчас бы лазерной сваркой по стыкам пройтись.
— «Гришки» уже работают. Не ваша забота, короче.
— Шеф, а можно мы в грузовой модуль переселимся? — приходит в голову хорошая идея. Но Главный рубит на корню:
— Не получится. Он же грузовой, там систем жизнеобеспечения нет. А переносить их — плохая идея. Используйте как склад. Он для этого как раз годится.
— Жаль…
— А что вам не так?
Вздыхаю:
— «Гришки» своими шуточками задолбали.
В ответ смешок. Но помощь всё-таки оказывает:
— Передай им, что если будут доставать, то прикажу вам местами поменяться.
А ведь это выход!
— Спасибо, шеф. А вы правда это сделаете?
— Тормоз ты, Алекс. Неважно, сделаю или нет. Главное, что угроза есть. У меня для вас новость. Как только первый груз через шлюз примете, всем начислят премию в миллион рублей. Вам с Грэгом, как старшим, на десять процентов больше.
— Спасибо, шеф.
Остаток дня проводим в приподнятом настроении: ужин, тренажёры, выпуск аргона в купол, расправивший его до изрядных объёмов. Новость с учётом того, что нам начисляют четверть миллиона в месяц, замечательная.
Всё-таки здорово. Можно выходить за пределы модуля, но при этом не в открытый космос. Нет опасности улететь от станции и превратиться ненароком в спутник Земли.
4 сентября, суббота, время 09:10.
Байконур, комплекс Агентства, обитель Оккама.
— Мне кажется, или ты на самом деле нервничаешь? — флегматично вопрошает Песков.
— Нервничаю. И мне странно, что ты спокоен.
Мы сидим в его кабинете и строим наполеоновские планы. По захвату мира и управлению Вселенной. А чо? Мы можем.
— Что-нибудь случилось? — вопрошает вальяжно. — Хорошо же всё идёт. Ракеты летают, космический док ещё не построен, но уже работает…
— Крокодил ловится и растёт кокос, — продолжаю в тон. — Только ты слона не примечаешь.
Ищу в его глазах вспышку озарения: «а, ты об этом!» и не нахожу.
— Сначала диверсия через персонал Роскосмоса, недавно попытка захвата «Симаргла». Ты настолько наивен, что полагаешь, они успокоятся?
Песков вздыхает. Ну наконец-то! Тревога одним грубым пинком изгоняет безмятежное спокойствие с его лица. Пытается брыкаться:
— И что мы можем сделать? Уронить в ответ ракетку на мыс Канаверал?
— Хорошая идея, надо обдумать, — охотно соглашаюсь. — Но пока рано. Мы не настолько сильны, чтобы напрямую штатам угрожать.
Песков пугается:
— Ты чего? Я ж пошутил…
— В хорошей шутке только доля шутки. Ладно, ты пока перевари, что я сказал, и давай выкладывай, зачем звал.
Чуть отойдя от неожиданности, некоторое время смотрит на меня с опаской, но постепенно увлекается:
— Я тут пораскинул мозгами и смоделировал новый режим запуска. Жёсткий грузовой вариант, но «стакан» работает намного дольше…
Ещё одна особенность новой траектории имени Пескова в том, что она пологая. Примитивнее нынешней — сначала под тридцатиградусным углом, далее свечкой вверх, по достижении двадцати пяти километров — переход в режим горизонтального полёта. По его версии проще: наклонная траектория до нужной высоты — прекращение подъёма вплоть до набора нужного количества кислорода.
— Только к «стакану» надо стабилизаторы приклеить, — Андрюха заканчивает свой вдохновенный спич.
О том, что «крылышки» надо делать выдвижными, иначе в трубу не войдут, мне говорить не надо. Он и не говорит.
— Зона падения «стакана» где?
— Между Павлодаром и Барнаулом.
Во как! Не знаю, сообразил ли сам Андрей о ещё одном преимуществе такого способа. Если бы зона приземления «стакана» стала исключительно казахской, то пришлось бы отвергнуть Андрюхин план. Велик риск, что амеры через казахских прокси наложат загребучие лапы на наш «стаканчик». А там тоже водородные движки.
— Погоди-ка! Ты намеренно такое наклонение сделал, чтобы падение было на российской территории?
— А как же! На фига нам сложности с Казахстаном?