После нас девчонки, к которым Зина не причислена. И вот они дают жару. Взвизгивают, вздрагивают, отворачивают лицо. Веселимся от души. Даже Зина улыбнулась. Хотя нет, наверное, показалось…
Решил не тянуть кота за хвост и ввожу постоянные занятия в стрелковом клубе для руководства. Как научимся, нам доверят оружие. Не сразу. Сначала травмат, пусть народ привыкнет, а затем можно и боевое оружие вручить. Здесь, в Москве, его никто не получит. А вот на космодроме, где бы он ни был, и раздам. Со всеми атрибутами в виде серьёзного сейфа, инструкцией по применению и боеприпасами. Оружие требует постоянного внимания и соответствующей культуры обращения.
— Две десятки, девятка, две восьмёрки! — инструктор объявляет мой результат в конце занятий.
Овчинников косится ревниво, наступаю ему на пятки. Разбирает свой Стечкин, следить за оружием нас тоже учат. Делаю то же самое, тщательно чищу, снова смазываю.
…Звонил Юне на следующий день после беседы с Родионовичем.
— Есть дело, нуна, на сто рублей, — начинаю сразу после приветствий и говорю по-корейски.
Юна включается без паузы. Работает моя паранойя, если нас подслушивают, то пусть помаются с переводом.
— Сто рублей маловато будет, Витя-кун, — смеётся.
— Нам хватит. Тут такое дело наклёвывается, планируем взять кредит порядка миллиарда долларов, но физическим золотом…
— Бери-и-и-и!!! — Юна буквально взвизгивает.
— Нуна, ты чего? Всего-то тонн двенадцать…
— Бери больше! Сколько дадут, столько и бери! — никак не успокоится моя нуна. Затем требует подробностей.
По мере того, как излагаю, успокаивается. Во-первых, на воде вилами писано. Найди таких доверчивых, чтобы золотыми слитками делились. Во-вторых, попрыгать надо.
— Понимаешь, нуна, надо сделать так, чтобы они сами нам эти золотые тонны всучили. А для этого…
Привожу весь расклад. К сожалению, не нашёл возможности заменить слова Байконур и Казахстан. Если коротко, обещала помощь, вроде есть у неё возможности.
— Ещё одна проблема есть, нуна. Нам нужен самолёт, но у нас их производство только раскручивается. Линейка короткая, особого выбора нет. Они крупнотоннажные все, мне ни к чему.
— Купить тебе? — предложение поступает мгновенно.
— Не, есть другой вариант. Почти все лизинговые машины иностранного производства встали. Их надо ремонтировать, но фирмы-производители отказываются поставлять комплектующие. Организовывать собственное изготовление нет смысла, от импорта авиатехники всё равно надо отказываться.
— Закупить и отправить тебе?
— Примерно так. Мне сначала надо данные собрать, следом перешлю тебе. Ты затем комплектующие продашь мне, а я продам авиакомпаниям. Заодно выберу и куплю себе самолёт. Или надолго зафрахтую.
Мне велели действовать и обещали посодействовать…
Стрелковый тир.
Напоследок внимательно читаю предъявленный счёт, только затем подписываю. В копеечку влетает обучение владению оружием, но мы — богатая организация, для нас это действительно копейки.
21 января, понедельник, время 13:05.
Москва, пл. Смоленская-Сенная, д.32/34,
МИД, 3-ий Департамент по делам СНГ.
— Кажется, у нас традиция появляется, Дмитрий Родионович, — усаживаюсь на удобный стул, почти кресло, после приветствий и рукопожатия. — Встречаться по понедельникам после обеда. Может, официально закрепим это время для меня?
— Посмотрим, — дипломат слегка улыбается. — Спешу вас обрадовать, Виктор, — улыбается ещё шире. — Дожали казахов. Они согласились передать требуемую вами инфраструктуру — комплекс «Энергия-Буран» и пару кварталов в городе — за символическую сумму.
Хмыкаю:
— И сколько нулей в этой символической сумме?
— Шесть символических нулей, — улыбается Родионович, — миллион долларов, если не напускать туман.
— За один тенге или рубль, выходит, не захотели отдать?
— Это же казахи! — вздыхает мужчина. — Им хоть шерсти клок и то в радость.
Начинает объяснять. В деталях всё выглядит сложнее, но они неважны. Сейчас утрясают документы о передаче прав на владение. Сначала на баланс ЦЭНКИ, затем те передают нам…
— За тот же миллион долларов, уж извините, Виктор, — разводит руками Родионович. — Ссылаются на то, что у них иначе дебет с кредитом не сойдутся.
— А что, казахам платят они?
Родионович кивает.
— Вот нищеброды мелочные!
На мой возглас Родионович неожиданно начинает веселиться. При этом поглядывает с уважением.