— Магнитом, может, и не выйдет, — наконец с насмешкой изрёк он. — Но своим бластером я уложу целый взвод таких доисторических динозавров, как ты, и даже не вспотею.
— Очередная жертва маркетинга, — устало покачал головой Хотчкис, не поднимая глаз. — Ладно, раз уж начал, так и быть, объясню для тех, кто всё ещё верит в рекламные ролики с подписями «тактический» и «специального назначения». Луи Бластéр — не оружейник. Он даже не инженер. Он всего лишь посредственный дизайнер. Отличный продавец, признаю. Только вот вся его «инновационная линейка» — это переделанный обычный серийный фазер в новом глянцевом корпусе. С подсветкой и голограммой логотипа под новым именем.
— Ты гляди, — ухмыльнулся полицейский, склонив голову набок. — Да у нас тут специалист нарисовался.
Хотчкис на мгновение замер. Пальцы его всё ещё лежали на деталях карабина, но теперь он их не трогал.
— Берём любой стандартный фазер, — начал он сдержанно, но в голосе уже слышалась нарастающая сталь. — Что мы там видим? Универсальный слот под энергоячейку, модульную архитектуру, интерфейсный разъём под большинство стандартов… Идеальная машина для работы в поле. Удобство. Надёжность. Одним словом, всё, что должно быть в оружии.
Он поднял голову.
— А теперь взглянем на твой «бластер», — сдержанно продолжал Хотчкис. — У каждой модели — свой, уникальный разъём. Ни стандарта, ни унификации. Про модификации и говорить нечего — их просто не предусмотрено. Картриджи? Удачи. Даже «родные» с более ранних моделей не подойдут. В бою такая игрушка превращается в дорогой, бесполезный фонарик, если под рукой не окажется точной копии нужной батареи. Или, лучше скажем, десятка батарей — ведь ты не знаешь, сколько тебе ещё стрелять. И уж точно не можешь рассчитывать на то, что у твоего напарника окажется совместимый заряд. А у врага? Скорее всего тоже нет. Ты сам по себе.
Он чуть склонился вперёд, не отрывая взгляда:
— А знаешь, что случается с теми, кто в бою полагается на красивую рекламу, а не на надежность? Они умирают. Быстро. Глупо. И чаще всего бесполезно.
— У тебя вообще бесполезный убогий огнестрел, — презрительно фыркнул охотник, не скрывая насмешки.
— И что? — Хотчкис снова не удостоил его взгляда. Мягким, почти ленивым движением он поддел указательным пальцем затвор, и полуразобранный карабин в его руках развернулся. Быстро, точно, словно сам собой — стволом прямо в грудь наглецу.
Полицейский отшатнулся инстинктивно, резко шагнув в сторону. Выждав ещё секунду, бывший военный неспешно, но без колебаний нажал на спусковой крючок. Раздался громкий, чёткий щелчок ударника — резкий и сухой, как пощёчина.
— Понял, что за звук? Вот именно. Звук смерти. И это при том, что половина деталей до сих пор рассыпана по полу, — спокойно сказал Хотчкис, возвращая оружие в прежнее положение. Он снова принялся за сборку, как будто ничего не произошло. — Это всё, что нужно знать о «бесполезных огнестрелах». Вот почему оружие — это не про внешний вид. Это про надёжность. Про совместимость. Про то, как долго оно работает, когда тебе уже нечем дышать, а вокруг всё в огне.
Рабочий аккуратно поднял собранный карабин, проверяя затвор с отточенной точностью автомата, и закончил:
— Всё остальное — игрушки, — невозмутимо бросил Хотчкис, откладывая карабин в сторону. — Или могильные таблички, если не повезёт.
Выдержал паузу, давая словам осесть в воздухе, прежде чем добавить:
— Сам задумайся, почему спустя сотни лет огнестрел всё ещё в строю. Почему не исчез, несмотря на весь этот парад новинок — фазеры, плазмаганы, импульсники.
Полицейский не ответил, лишь нервно сжал рукоять своего оружия. А рабочий продолжал, не повышая голоса.
— Потому что он прост, надёжен и понятен. А значит — эффективен. Им можно вести бой практически в любых условиях. Хоть в ливень, хоть в пылевой шторм. На болотах, в горах, под снегом — неважно. Плевать он хотел на сбои в питании, на радиацию, на радиопомехи. Даже на планетах, где местные аборигены продолжают подтирать задницы листьями папоротника пополнить боекомплект не проблема. За пару упаковок солдатского рациона тебе отсыпят столько же полных вёдер патронов. И, кстати, даже в некоторых весьма продвинутых и небедных мирах, старый добрый огнестрел куда популярнее ваших глянцевых игрушек. Знаешь почему? Потому что там воевать умеют.
— Болтать ты горазд, — хмыкнул охотник, смерив Хотчкиса тяжёлым взглядом. — Посмотрим, как ты и твоё железо покажете себя, когда на нас попрут Пожиратели. Вот тогда и вернёмся к этому разговору. Если, конечно, будет с кем.