И Фогель понимал это. Ему поставили мат.
Бенди медленно откинулся назад на жёстком стуле. Сдвинул подбородок в сторону, машинально щёлкнул суставами пальцев правой руки. И молча, яростно проклинал про себя всё и вся: идиотов из экипажа «Пелагаса» с их неуместной стрельбой, трусливого диспетчера, который, вероятно, уже давал показания Синдикату, болтливых техников, не умеющих держать язык за зубами, и, главное — этот холодный, методичный голос ликвидатора, который за несколько коротких минут разрушил тщательно выстроенную им конструкцию, возведённую из лжи.
Но настоящей катастрофой для Фогеля стало даже не разоблачение — а требование вернуть некий груз. После всего сказанного, после озвученных фактов и вскрытых махинаций, окажись он сам на месте Нолана — ни за что бы и сам не поверил, что допрашиваемый корпорат действительно ничего не знает о контейнерах с грузом. Не поверил бы в неведение, в случайность, в то, что весь этот сложный клубок решений, приказов и манипуляций был вызван чем угодно, кроме попытки завладеть грузом Синдиката.
Теперь, даже открой он Нолану подлинную правду обо всём, живым его со станции не выпустят. Поэтому он принял единственно правильное решение — не ждать, а действовать.
Бенди поднял бровь и вежливо поинтересовался:
— Не возражаете, если я закурю?
Нолан кивнул.
Управляющий неторопливо достал из кармана пиджака помятую пачку сигарет, затем привычным жестом начал шарить по другим карманам, будто в задумчивости вспоминал, где оставил зажигалку. Всё выглядело естественно. Лёгкая рассеянность, привычная моторика, ничем не выдающая напряжения.
— Нашёл, — улыбнулся Фогель, похлопав себя по груди.
Фогель знал, что стены допросной хорошо изолированы — ни крика, ни выстрела сквозь них не было слышно. Только глухая дрожь, порой проходившая сквозь пол, когда станционные батареи выпускали очередной залп. И сейчас это играло ему на руку.
Сперва разобраться с синдикатчиком. После, завладев его оружием, у него наверняка должно быть, заманить внутрь пару бойцов и тоже прикончить. Дальше — затаиться где-нибудь на станции. Пока все заняты Пожирателями, искать беглеца всерьёз никто не станет. В такой суматохе исчезнуть не составит труда.
Делая вид, что достает зажигалку, он незаметно извлёк из внутреннего кармана металлическую ручку и крепко её сжал. Секунду помедлив, он прикурил сигарету и бросил зажигалку на стол, тем самым отвлекая внимание.
А мгновением после резко оттолкнул стол, заставив Нолана машинально податься вперёд. В ту же секунду левая рука управляющего схватила его за лацкан пиджака, дёрнула на себя, а правая — нанесла удар.
Металл ручки блеснул в тусклом свете лампы, описывая короткую дугу прямо к глазу ликвидатора. Всё было рассчитано точно: инерция тела, направление удара, сила. Мгновение — и наконечник должен был вонзиться в глазницу.
Но Нолан уже двигался. На инстинктах.
Левая рука взметнулась вверх, раскрытая ладонь с мягким щелчком перехватила запястье Бенди. Металлический стержень замер в воздухе — всего в нескольких миллиметрах от зрачка. В другой ситуации удар был бы смертельным.
Секунду спустя глаза Фогеля расширились. Его тело дёрнулось и внезапно обмякло.
Управляющий захрипел, отпуская пиджак Нолана, и завалился грудью на край стола.
Нолан опустил взгляд на свою правую руку. На запястье медленно втягивался обратно тонкий иридиевый шип, замаскированный в складке рукава. Капли крови стекали со стержня, оставляя на столешнице темные точки.
Бенди застал его врасплох. И тело отреагировало быстрее сознания, нанеся пленнику смертельный удар.
Нолан тихо выругался. Он едва не погиб. Спасли его лишь инстинкты — отточенные десятилетиями, до безошибочного автоматизма, инстинкты профессионального убийцы.
Столько времени, столько сил — всё впустую.
И всё из-за чудовищной ошибки: он не распознал под серой оболочкой корпоративного червя настоящего хищника.
Нолан бросил взгляд на труп, отряхнулся, опустился на стул и поднял с пола планшет. Открыл файл опроса последнего судна, прибывшего на станцию.
«Королева Ио» вошла в доки орбитальной более пяти суток назад. Это был последний дружественный корабль, замеченный в секторе.
«Цера» действительно погибла.
А он заигрался. И только что собственными руками убил единственного, кто мог пролить свет на судьбу похищенного груза.
Уже в самом конце, переступая порог допросной, собираясь покинуть тесную, душную комнату, Нолан замедлил шаг. На секунду замер, будто что-то вспомнил, а потом обернулся. Его взгляд задержался на теле корпората — теперь безмолвном, навсегда успокоенном.