Каменато вздохнул. Эти копы такие впечатлительные.
— Ты бы не лишился глаза, — сказал он. — Может, пару дней походил бы с повязкой, но это не смертельно.
— Из личного опыта узнал?
— И из личного тоже, — честно ответил Каменато.
— Ясно, буду знать, — кивнул Ишикава, будто и правда взял этот факт на заметку.
И все же коп не ответил, что будет, если он сочтет Каменато психом. Следовало ли ему быть откровенным или безопасней выдумать правдоподобную ложь, которая объяснила бы все. В таком странном положении Каменато оказался впервые. Конечно, это было лучше, чем сидеть в камере и ждать приговора. Но... да и Безликий с ним, пусть получит то, чего так жаждет.
— Ладно, — решил Каменато. — Ты сочтешь меня больным, но я просто не в состоянии сейчас выдумывать гладкую версию, в которую можно было бы с легкостью поверить.
— Сказки меня не интересуют, — сказал Ишикава. — Просто расскажи, как есть, даже если это кажется тебе невероятным или странным.
— Невероятным или странным это покажется тебе, — с усмешкой добавил Каменато. — Я не знаю, как это объяснить, но я... могу видеть воспоминания, если касаюсь человека или предмета. Не всегда, конечно, иначе я бы уже окончательно сбрендил, но я могу вызвать в себе этот дар, если хочу. Хотя бывают и сбои, когда он накатывает сам собой, но тут уж ничего не поделать.
Каменато внимательно посмотрел на Ишикаву, пытаясь уловить, какое впечатление на него произвели его слова. Ишикава молчал, его бесстрастное лицо не выражало никаких эмоций, и Каменато продолжил:
— Ту сцену, которую я нарисовал на стене, мне принесли птицы, вороны, если быть точным, я подкармливаю их, а взамен могу видеть их глазами, где они летали, что делали. Это ворона пролетала над пустырем и видела там эту девушку, она уже была мертва, я не знаю, кто ее убил, я не видел убийцу.
Ишикава продолжал молчать, но Каменато больше нечего было ему сказать. Наконец, как показалось Каменато, через бесконечно долгое время, Ишикава нарушил молчание:
— Ты прав, звучит невероятно.
Ишикава встал с места и стал ходить по комнате. Наверное, это помогало копу думать, теперь его лицо выражало упрямую сосредоточенность.
— Ладно, предположим, все так, как ты говоришь, — начал рассуждать Ишикава. — Но разве птицы видят все так же, как люди? Твой рисунок был цветным, все детали подмечены слишком четко, слишком правильно, как будто ты сам это видел.
— Я и видел это сам, — веско заявил Каменато, ему еще не приходилось оправдывать собственный дар. — Птицы, в отличие от животных, различают цвета и видят все даже лучше людей, могут, как бы это сказать, приближать картинку. Так просто не объяснишь, если не видишь сам. С кошками, к примеру, все печально, они обращают внимание только на движущиеся предметы и вообще они, как и собаки, больше полагаются на нюх. Даже с людьми все не так просто, как кажется, многие приукрашивают свои воспоминания, но я, хоть и смотрю их глазами, вижу то, что было на самом деле, то, что прячется в их голове независимо от их желания, а не то, что они сами себе рисуют. Не знаю, как еще тебе объяснить это.
— Ты достал мое воспоминание из детства, хотя сам я о нем не помнил, — задумчиво подтвердил Ишикава.
— Ты его не забыл, — пояснил Каменато. — Просто спрятал поглубже. Но я тогда был очень зол и полез в самые дебри, думал, найду что-то скрытое, что-то неприятное и отвратительное. И... не рассчитал свои силы.
— Почему же, — усмехнулся Ишикава. — Ты нашел, что искал, скрытое даже от меня самого.
— Я не собираюсь извиняться за это, — добавил Каменато с вызовом. — Ты меня вынудил, загнал в угол.
— Ладно, речь не об этом, — Ишикава вернулся к прежнему тону, взяв себя в руки. — Свидетель из тебя никакой и моему делу ты помочь не можешь. Все мои поиски и усилия были напрасны, и вот я вернулся к началу. Безнадежный глухарь. Опять.
Этот детектив был определенно не такой, как прочие копы. Он что, и правда хотел найти убийцу? Не просто свалить вину на первого встречного, а... докопаться до истины? Удивительно. А Каменато уже и не рассчитывал, что в этом мире его сможет что-то удивить. Ради этого, пожалуй, стоило пережить припадок и попасть домой к копу.
Каменато вдруг осенила любопытная идея. Он мог бы повернуть ситуацию так, чтобы она была выгодна и ему, и копу. В конце концов, Каменато и так уже влез в расследование по самые уши, почему бы не получить с этого хотя бы какую-то пользу. Ему же надо как-то выживать в этом мире.
— Может, и не безнадежный, если я помогу тебе, — вкрадчиво сказал он. — Но мне нужна ответная услуга.