— В чем? — Джин уже не сомневался, что напал на верный след.
— Как только договорюсь, сообщу тебе, — пообещал Юу. — Это будет незабываемый опыт, уж поверь мне. Приготовься увидеть нечто совершенно невероятное.
Глава 10
10. Казуя Каменато
После того, как Каменато вернулся от Ишикавы, он зашел поесть к Хиро и еще какое-то время просто бродил по улицам, выбирая место для следующего граффити. В ту ночь он много думал и не сразу уснул. Реакция Ишикавы странно на него подействовала, вернув ему старые страхи и обиды. Впервые за долгое время он вспоминал прошлое. У него тоже был кошмар, в котором он варился, как в вечном дежавю.
Там, в этом старом, затертом до дыр, сне...
Он снова смотрел на мир глазами ребенка. Тогда он был слишком мал, чтобы контролировать свои способности, да они и сейчас с трудом поддавались контролю, если уж на то пошло. У него еще была семья. Они жили совсем близко к воротам, в благополучном — по меркам Гетто — квартале. В тот день, он никогда не забудет этот день, мама была в белом платье и кружилась перед зеркалом, хотела пойти встречать его отца с работы или, может, заглянуть к тетушке из дома напротив. И он, заразившись от нее нетерпением и радостью, схватил ее за руку. Кровь фонтаном хлынула из носа, и красные брызги полетели на белое платье, оставляя на нем алый узор. Она вскрикнула и оттолкнула его, в глазах застыли страх и отвращение. Он видел и свое отражение в этих глазах, и то, каким жалким выглядел со стороны.
«Такие, как ты, вообще не должны рождаться на свет, тебе просто не место среди обычных, нормальных людей!» — кричала она.
Плакал ли он тогда? Может быть, он же был ребенком. Но на нее это не действовало, она отходила от него подальше и никогда не прикасалась.
Обычно на этом его кошмар заканчивался — ему вполне хватало и этого паршивого воспоминания, но в этот раз провидение сыграло с ним злую шутку, перенеся его в квартиру детектива.
«Все это какое-то нелепое совпадение, — говорил Ишикава Джин, и взгляд его был так похож на тот, который Каменато уже видел. — В моей семье нет и не было таких, как ты. Да ты вообще видел себя со стороны? Любой нормальный человек испугается!»
После этой тирады Каменато проснулся. Сердце стучало как бешенное.
— Какой-то бред, — вслух произнес он и не узнал собственного голоса.
Со стены на него смотрел портрет матери, какой он запомнил ее, с ужасными замазанными черной краской глазами. Но даже через краску он видел ее взгляд. Он схватил первый попавшийся предмет — кружку с водой — и швырнул в стену. Осколки посыпались на пол.
— Хватить уже пялиться на меня! — крикнул он. — Я тебя тоже ненавижу! Довольна?
Вот только это была неправда. Столько лет он убеждал себя в этом, но так и не смог убедить до конца. Ждать столько времени того, кто не придет, слишком жестокая расплата, слишком тяжелое бремя. Он бы не хотел ждать кого-то еще так же безнадежно. Каменато перевернулся на другой бок, чтобы не видеть злополучной стены, и завернулся в одеяло с головой. Но уснуть снова он так и не смог.
Следующий день не принес ничего хорошего, но хотя бы не добавил новых потрясений. Каменато, как всегда, вылез утром на крышу. Воздух пропах фабричными парами и не казался таким уж свежим, небо затягивали серые тучи. Он пошарил по карманам и с досадой обнаружил, что сигарет нет. Ну да, видимо, оставил их где-то, может, даже в квартире Ишикавы. Но он же давно собирался бросить курить. Отсутствие сигарет и денег служило отличным поводом для этого.
Каменато посидел на крыше под холодным ветром, пока не дождался Ни, которая села ему прямо на голову. Она летала далеко, гораздо дальше, чем простирался мир Каменато, и как только он увидел, что она перелетела ворота Элит-Сити, отпустил птицу. Нет, не очень-то ему хотелось смотреть сейчас на ту часть города.
Он кое-как убрался в квартире, посчитал деньги — еще пару дней можно было протянуть без особых проблем. Потом рисовал граффити на свободной стене, много, без разбору и в основном какую-то абстрактную ерунду, на которую не требовалось много фантазии. Рисовал так долго и упорно, пока руки не начали болеть, требуя передышки. Но это занятие, вопреки его ожиданиям, не принесло облегчения. Наоборот, все темные тона, что ложились на стену, казалось, напрочь застряли в нем самом и только разрастались внутри. Бросив рисовать и напрасно переводить краску, Каменато собрал кучу грязного белья и отнес в химчистку самообслуживания у ворот, там редко когда работали все машины, но одну-две древние дребезжащие стиралки можно было найти. Уже темнело, накрапывал дождь, когда он загрузил шмотки и вышел на улицу. Так хотелось курить, что сил не было. Но сигарет тоже не было, и он только смотрел на темное небо, отсчитывая долгие минуты.