Юу сбросил пиджак, расстегнул несколько пуговиц рубашки и закатал рукава — все же у них намечался не деловой ужин, расслабленность не помешает. Чем ближе стрелки часов подползали к восьми, тем больше он нервничал и заводился от ожидания. Воспоминания как назло подкидывали сцены из того, что было между ними той ночью в клубе. На секунду даже мелькнула шальная мысль, что она не придет, но он отогнал ее. Если уж она оставила свой номер телефона и сама этого хотела, то должна прийти.
К моменту, когда Кэрри постучала, он был уже на взводе и, распахнув дверь, лишь молча смотрел на нее горящими глазами. Она выглядела даже лучше, чем он запомнил. Сейчас она была в белом коротком платье и кожаной куртке. Ни слова не говоря, она шагнула вперед и, коснувшись ладонью его лица, поцеловала, вот только этот поцелуй был слишком страстным для приветственного.
Юу с готовностью ответил на поцелуй, привлекая ее к себе. От близости ее тела, от дикого возбуждения он терял голову. Раньше и представить себе не мог, что можно желать кого-то так сильно. Он продолжал жарко целовать ее, крепче прижимая к себе. О том, что дверь оставалась открыта, демонстрируя всем желающим довольно страстную картину, Юу совершенно не думал. Все, о чем он еще мог думать — как побыстрее избавить от одежды ее и себя.
Кэрри захлопнула дверь, даже не взглянув на нее, и, прислонившись к стене, притянула Юу к себе. Ее сумочка соскользнула на пол, туда же последовала и куртка. Мебель завибрировала, а все предметы, что были на столе, мелко задрожали.
Он уже понял, что до кровати они не доберутся. Видимо, и Кэрри поняла это так же отчетливо, потому что запустила руки под его рубашку и, подтянувшись, обхватила его торс ногами. Юу приподнял ее, пока она справлялась с ремнем на его брюках, и сильнее прижал к стене. Не самая удобная поза, но терпения хватило только на нее, и Юу больше не мог ждать. В какой-то момент пуговицы на его рубашке разлетелись по воздуху, а стоны Кэрри стали громче.
У него было много женщин, но такой бешеной страсти, как к Кэрри, он не испытывал ни к кому. И то, как она отзывалась на его страсть, как отвечала на ласки и каким безумным огнем горели ее глаза, сводило его с ума еще больше. Она открыла в нем потайную дверь, о существовании которой он и не подозревал.
Уже после, не желая выпускать ее из объятий, Юу сильнее обнял Кэрри, утыкаясь ей в шею. От охватившего их безумия было жарко, его волосы прилипли ко лбу, дыхание сбилось, а по телу разливалась слабость, накрывшая после логичного завершения их своеобразного «приветствия». Только сейчас до него дошло, что с момента ее прихода они не сказали друг другу ни слова. Но зачем, если язык тела успел сказать так много?
— Привет? — хрипло и сбивчиво прошептал Юу.
Никто из них не заметил, как вокруг летала мебель, и сейчас она с грохотом опустилась на пол. Но не все приземлилось на свои места.
— Привет, — так же сбивчиво ответила Кэрри, и добавила: — Лучше не оборачивайся.
— Ты шутишь? — он, не сдержавшись, все же обернулся и изумленно уставился на погром в номере. — Нет, ты не шутишь...
Странно, что он даже не заметил, как вокруг них парила мебель. Хотя... он и стадо слонов мог бы не заметить, настолько был увлечен лишь ей одной.
Не мешало бы куда-то сесть, но за время их страсти вся мебель сменила местоположение. Правда, кровать оказалась почти на месте, лишь немного сместившись к окну. Юу подхватил Кэрри и на дрожащих ногах донес ее до кровати, уложил на покрывало и опустился рядом. Хотелось пить, но от бутылки шампанского тоже ничего не осталось. Можно было заказать в номер еще, но он пока не представлял, какая реакция будет у работников отеля при взгляде на все это.
— Я исправлю, что смогу, — сказала Кэрри, и взгляд ее заблестел пронзительной зеленью.
Она вряд ли заметила за те секунды перед их стремительным «приветствием», как располагалась мебель в номере, но все целое поднялось в воздух, стало аккуратно приземляться на ножки, кровать тоже встала ровнее. А вот осколки от вазы и бутылки шампанского, причудливо блестя, словно фигурки изо льда, покружились по комнате и нашли свое последнее пристанище в мусорной корзине. Вскоре все стало выглядеть не так печально: далеко до идеала, но и не столь удручающе.
Кэрри заметила на полу цветы, и они тоже поднялись в воздух.
— Цветы? — она улыбнулась, взяла их в руки. — А ты милый парень, Юу. Я могу оставить их себе?
— Они твои, — сказал он. — Милый... Так меня еще никто не называл.