В одном она поступила верно — ушла с рассветом, не прощаясь.
В то утро Кэрри проснулась резко, она всегда рано просыпалась в незнакомом месте, но в тот раз знала, где находится, даже слишком хорошо. За окном еще было темно, но светлая полоса рассвета уже коснулась неба. Кэрри было тепло, уютно, сладостно ныло тело, томно текли мысли в предрассветных минутах. Она повернулась, глядя на спящего Юу — за время сна их объятия успели расцепиться. Она хотела прикоснуться к нему, убрать волосы с глаз, почувствовать теплую кожу под пальцами. И даже представила, как делает все это. А потом он бы открыл , поймал ее руку, легко поцеловал ее пальцы и улыбнулся.
Глупая, глупая Кэрри. Хотела обойтись без жертв.
Она осторожно выскользнула из-под покрывала и собрала одежду. Номер выглядел удручающе, беспорядочное нагромождение мебели не пошло на пользу обстановке.
Стараясь не шуметь, Кэрри на цыпочках прошла в ванную и оделась там. Заметив цветы, с тоской задержала на них взгляд. Такие необычные и красивые. Она взяла один цветок, остальные оставила там. А потом, выскользнув из ванной, в последний раз взглянула на постель, ту постель, на которой летала ночью. Во всех смыслах. И на Юу, того, кто научил ее летать. Пусть ненадолго, но он подарил ей возможность быть собой во всем и не сдерживаться. Но наступило утро, и ей пора было приземляться на твердую почву и возвращаться в реальность.
Ее куртка, туфли и сумка валялись возле двери. Она осторожно надела куртку, накинула на плечо сумочку, а туфли взяла в руку, во второй же сжимала цветок. Но перед самой дверью замерла. Ее тянуло назад, как будто невидимая сила манила оглянуться, вернуться и забраться обратно под покрывало. Этот номер и эта ночь не хотели ее отпускать.
Но даже если она вернется под покрывало и останется еще на пару часов, время разлуки и дурацких, никому не нужных прощаний все равно настанет, и тогда придется что-то говорить. Придется делать вид, что все так и должно быть, что ей не нужно продолжение. Потому что она сама сказала это, а он согласился, и значит, это их решение. Но если бы он окликнул ее прямо сейчас и попросил остаться не только до утра? Что бы она сделала тогда.
Она вышла за дверь и осторожно закрыла ее за собой. А потом бесшумно пошла по коридору босиком. Выйдя на улицу, она поежилась — холодный осенний ветер забирался под одежду, которая была вообще-то не самой практичной для этого времени года. Без машины добираться до дома было не так удобно, особенно в таком коротком платье. Но Кэрри не хотела никого вызывать и поэтому надела туфли и пошла по улице, мерно стуча каблуками по тротуару. Может, холодный ветер поможет ей избавиться от мыслей, выгонит из головы сожаления и глупые сомнения. Она не оглянулась, как и обещала себе, вот только это не избавило ее от воспоминаний о том, от чего она так стремительно убегала.
Ветер так и не помог ей забыть.
Вся ее напускная веселость тут же испарилась, костюмы упали на пол, как лишенные воздуха воздушные шары. Она и не думала, что забыть ту ночь будет легко, но не учла, как часто станет вспоминать о ней.
И все же сегодня она действительно старалась вернуть себе хорошее настроение. Пройдет время и, если ничего не будет ей напоминать о той ночи, все случившееся отойдет на задний план. Она так стремилась вернуться в свое прежнее состояние, занимала дни разными приятными делами — ходила в спортзал, по магазинам, в кафе, кино, старалась потратить каждую минуту свободного времени на что угодно. Но только напоминания подстерегали ее за каждым углом. И самое большое стояло дома, в высокой тонкой вазочке на прикроватной тумбочке — красивый необычный цветок, он и не думал засыхать и, казалось, простоит еще не одну неделю. И хотя ей не хотелось расставаться с этим напоминанием, при одном лишь взгляде на цветок Кэрри не могла сдержать грустной улыбки.
Кэрри машинально скользнула рукой к шее, но привычного кулона там не оказалось, и рука коснулась голой кожи. Где она могла потерять его? Кулон с огоньком был у нее с тех пор, как она пришла в клуб, с тех же самых времен у нее появилась привычка в моменты смятения касаться кулона. Без него она чувствовала себя неуютно. Конечно, она могла бы попросить у Кенджи еще один, у него наверняка их было еще много, но это было бы не то.