— Какое наказание они получают, когда попадаются? — спросил Джин.
— Ну, тех, кто не достиг восемнадцати, отправляют на исправительные работы на несколько месяцев — красить стены, мыть улицы, все в таком духе.
— А тех, кто достиг?
Полицейский усмехнулся, окинув Джина многозначительным взглядом.
— Сами знаете, им уже так просто не отделаться.
Похоже, Джин попусту тратил свое время. Граффитист, который ему нужен, был явно старше восемнадцати и среди школьников искать его бесполезно. Но тут одно лицо все-таки привлекло его внимание.
— Останови-ка, — тут же попросил Джин.
— Это старое дело, архивное, — пояснил полицейский.
Пацану на голографии на вид было лет тринадцать, никак не больше, он смотрел затравленным взглядом из-под длиной челки. Джин узнал те же заостренные черты, тот же злобный взгляд и даже любовь к черным толстовкам, видимо, сохранилась у парнишки с тех времен. Значит, юный художник уже попадался.
— Есть данные по нему? Имя, адрес, кто родители?
Полицейский покопался в программе, выуживая нужное, и покачал головой.
— Каменато Казуя, похоже, просочился из Гетто, есть номер браслета и дата рождения. Хотели отправить в воспитательный центр, но он сбежал раньше, чем его успели определить туда. Больше на него ничего нет.
— Ясно, — сказал Джин. — Сбрось данные на мой аккаунт.
Больше здесь делать было нечего и Джин, наконец, оставил полицейского в покое.
Система города-государства Хашигеро была проста: как только рождался ребенок — неважно, в какой части города, — по закону его следовало зарегистрировать. Для этого и в Миддл-Тауне, и даже в Гетто, недалеко от ворот, существовали специальные центры. В Гетто такие центры занимались всем, чем только можно: регистрацией детей, браков, поиском работы для нуждающихся, выдачей временных пропусков для тех, кто работу нашел, и прочими делами. Там же проводились занятия для детей, заменяя им стандартную школу, хотя подобное бесплатное образование сложно было назвать полным и всесторонним. Детей вносили в базу и присваивали номер, а по достижении восемнадцати лет, то есть совершеннолетия, им надлежало прийти в центр и получить браслет в соответствии со своим статусом — железный, серебряный или золотой. Конечно, золотые браслеты — это другая история. Их получение было делом формальным: если ребенок рождался в Элит-сити, ему не требовалось никуда идти. В браслет вшивался чип, на него записывалась вся информация — индивидуальный номер, голография, адрес и семейное положение, а также медицинские данные и сведения о нарушениях закона, если таковые имелись. Без браслета — если кто-то вдруг по какой-то причине не приходил за ним в свое совершеннолетие — невозможно было найти законную работу, получить даже минимум медицинской помощи. Без браслета в Хашигеро человек был пустым местом, даже если он и так жил в Гетто.
Для Гетто же браслеты были частью подпольного бизнеса: продажа личности — очень распространенное явление, для борьбы с ним существовал свой отдел полиции. Но в основном добыча браслетов для продажи заключалась в убийстве их первоначальных владельцев, ведь ресурсов для того, чтобы перешивать чипы, в Гетто не было, а тех, кто готов был убить и ради более мелкой цели — находилось предостаточно. Да и жители Гетто на браслет предпочитали не рассчитывать и информацией о своей жизни делились редко, оставляя чип практически пустым.
Тем, кто родился в Гетто, не повезло изначально, даже если ребенок появлялся в нормальной семье, что пусть и было редкостью, но все же случалось. Многие умирали, только родившись, если с семьей им не повезло; других чуть более сознательные люди приносили в центр. И вот для таких детей были организованы воспитательные дома. Располагались они рядом с центрами или так же недалеко от ворот. Воспитанники этих домов получали браслеты в восемнадцать, а до этого возраста их обучали профессии, но, как правило, все они становились рабочими на заводах и фабриках, были обычными работягами, получая паек и крышу над головой, но шансов на более высокую должность у них было мало. Случалось, в такие дома попадали и те, от кого отказывались родители с серебряными браслетами, живущие в Миддл-Тауне. Серебряные браслеты — сама возможность жить в Миддл-Тауне — стоили денег, ежегодного взноса, и тот, кто не мог себе этого позволить, становился обладателем железного, бесплатного браслета и терял возможность прохода за ворота.