-- Стало быть, Джек... -- Жак распробовал услышанное и переиначил на свой балагурский лад: -- Джек-не-простой-человек.
Я лишь кивнул, соглашаясь. Не простой. Давно уж непростой, так что и сам привык, и от прочих скрыть не могу. Ни от своего брата человеческой крови, ни от прежде никогда не виданных подгорных жителей. Надо бы задуматься над таким поворотом, но это можно сделать и позже. Сейчас важнее понять, какие еще выводы сделает прикидывающийся простаком главарь интернированных.
-- Так с чем пожаловал, Джек?
-- С предложением. Выгодным, -- отчего-то именно теперь стало необходимо взвешивать каждое слово.
-- Для кого выгодным? -- цепко выделил главное Жак.
-- Для вас и тех, кто предлагает, -- прозвучало столь же обтекаемо.
-- А для тебя? -- не отставал он.
-- «Рогач не мой, я его только продаю», -- ответил я старой поговоркой, разводя руками.
-- Так-таки сам и ни при чем? -- прищурился тесайрец.
-- Да я в Ярую Горку вообще явился только вчера, а в Подгорье и пары недель не прошло, как отираюсь, -- главное, все полная правда. -- Так что ваши старые счеты с местными -- мимо меня. Я даже не знал, что вы тут обретаетесь.
-- А ведь точно, видал я его вчера на входе в город! -- прозвучало из толпы. -- То-то думаю -- с чего это мужик вылупился на меня, как на мертвяка хожалого?
В круг протолкался давешний «франт», чье явление потрясло меня на подгорном базаре. Как же удачно он оказался именно в этом краале, с ходу подтвердив мои слова! Очевидно, пройдена и вторая проверка, уже не на личную стойкость, а на отсутствие столь же личного интереса в том, чтоб нажиться на неприкаянных пленниках.
-- Спасибо, Максимэн, -- поблагодарил главарь болотного стрелка вроде бы серьезно, а вроде бы и в шутку. -- Без тебя бы точно не разобрались.
-- Рад служить, собрат Исповедник, -- так же двусмысленно-дураковато откозырял он в ответ.
Нич-ч-чего себе!!! Исповедник -- чин не военный, а политический, хорошо хоть не из высоких, Внешнего Круга. Но и то редкость в любых краях восточнее Мекана. Обычно на политжрецах столько эльфийской крови, что свой приговор они получают, не отходя от линии фронта. Видимо, этот оказался не из ревнителей, что плодят расстрельные списки, а из утешителей, которые крепче гвоздей сбивают воедино тесайрские войска. Вот тебе и Простак... Теперь, если я все правильно понимаю, разговор пойдет предметный и совсем серьезный.
-- Что власть под горой скоро сменится, знаете? -- прямо спросил я. Тут доносить некому, всем чужаки, а у своих на виду, так что можно не юлить.
-- Доходили вести, -- кивнул Жак.
-- Так я от наследницы пришел, -- как в ледяную воду бухнул я. -- Она хочет взять вас под свою руку, если поможете ей. Подгорье не Анарисс, тут свой закон. Домой возврата вам нет, но тут войдете в полные права. Слово самой кронфройляйн!
-- Слово подгорной принцессы немало весит, -- под глухой шум соотечественников тесайрец кивнул, подтверждая важность услышанного, но тут же вывернул разговор по-иному. -- Особенно когда она взойдет на трон матери и праматери... -- выдержав паузу до предела, он закончил свою мысль: -- А кроме слов, будет что-нибудь посущественнее?
Однако подгорная принцесса верно угадала нравы своих будущих союзников… Вместо ответа я осторожно полез в подсумок на поясе и извлек крохотный сверток из порядком засаленной замши. Бережно распутал узенький, в четверть дюйма ремешок, развернул обертку...
-- Вот, -- на ладони, протянутой к костру, огненными искрами засверкали льдисто-прозрачные камни. -- Безнебесные Звезды.
Весь круг тесайрцев подался вперед, единодушно загалдев и во все глаза глядя на алмазы. Единственным, кто не двинулся с места, оставался Жак-Простак. Он же оказался и тем из немногих, кто не потерял голову от вида драгоценностей. Не меняя ленивого выражения на лице, главарь крааля негромко сказал:
-- Нельзя ли взглянуть поближе?
-- Отчего ж нельзя? -- я выбрал из переливающейся горки камешек покрупнее и швырнул над костром. Алмаз длинной искрой мелькнул над самыми языками пламени -- и исчез в неуловимо быстро взметнувшейся ладони Жака. Даже не в ладони, а в панаме, за неполную секунду сдернутой с головы и подставленной под летящий камешек. Его подручный, направившись было за алмазами, застыл на полдороге, вертя головой туда-сюда.
Двумя пальцами главарь интернированных извлек добычу из головного убора и прищурившись, поднес драгоценность к глазам. Вернувшийся к нему порученец услужливо подкинул в костер измочаленную в щепы сухую доску со следами полировки и лака. Интересно, не от одного ли из тех роялей, что встретились мне во время полета в самом сердце бури?