Поначалу увлеченно камлающие неоморталисты не заметили прозелени мхов и разноцветья лишайников, пробившихся сквозь мрачные тона их одеяний. Споры всего этого добра пронизывают воздух пещер и, разумеется, оседают на ткани и коже одежды -- оставалось только пустить их в рост, ненадолго подпитав чистым потоком силы взамен отсутствующих воды и почвы.
Зеленое, ржавое и желтое кружево быстро расцветило штаны и пончо демонстрантов, а заодно и крылья их штандарта. Однако, будучи всецело захвачены своим действом, они не замечали этого, пока мох не начал вздуваться на одежде подушками, затрудняющими движение. Другие виды подземной флоры не отставали, каждый сообразно своим особенностям -- лишайники сразу же делали ткань и замшу толстыми и негибкими, как картон, а следом добавились гроздья разнообразных грибов!
Окружающие стали опасливо шарахаться от компании, столь наглядно демонстрирующей ранее заявленное процветание, и вытеснять ее из толпы. Последыши Нохлиса, которым разом стало не до лозунгов, шарахались кто куда разноцветными кочками, более озабоченные избавлением от нежданной растительности, Но удавалось им это лишь по мере утраты молниеносно сгнивающей одежды -- что тем более не способствовало занятию агитацией и пропагандой. Неомортализм стремительно исчезал с политической арены Подгорья вслед за своими носителями, обращенными в бегство стыдом.
Сами того не осознавая, те побрели прямо на жидкий временный кордон, выстроенный гномами у выхода со станции. Впрочем, бляхоносцы тоже были изрядно деморализованы атакой полуголых людей, чихающих и заливающихся слезами в тучах едкой гнили. Смешивая строй и сбиваясь в кучки, гномы полностью утратили инициативу и пропустили через свой заслон удиравших со всех ног мертволюбов. Особо не повезло знаменосцу неоморталистов, одеяние которого оказалось плотно засеяно спорами осветительных мхов. Бросив свой обросший лишайником штандарт, он еще долго несся по темному тоннелю диковинным сияющим болидом, разбрасывая светящиеся клочья, пока не исчез в темноте за поворотом.
Таким своеобразным способом Жизнь в очередной раз восторжествовала над сторониками смерти как способа решения всех проблем, а заодно и над любителями слишком жесткого порядка. Из того же хода, в который удрали наследники Нохлиса, появился отряд Гебирсвахе числом до тысячи, две полных железных руки. Похоже, они были порядком изумлены встречей с процветающими беглецами, но все же сумели выстроить заслон, отсекающий толпу от дороги на богатые кварталы.
Противоположный путь ими перекрыт не был, и это внушало надежду относительно мирного исхода беспорядков. Когда есть куда отступать, народ не доходит до отчаяния и насмерть не встает. Тем не менее пора было переходить от пока что безобидного шума к действиям посерьезнее.
Сигналы для них мы подобрали в тему главного пароля, начавшего дело с вести о дурной погоде. Теперь мне оказалось достаточно крикнуть ближайшему из заводил «Кажется, дождь начинается!», чтобы на площади решительно переменилось настроение. Давно вставшие вагонетки тут и там валились с оседланных ими рельсов, широко рассыпая содержимое. Уголь и руда распозлись кучами, окутавшись облаками пыли, в которых нелепо болтались задранные вверх лапы их самоходной тары.
Постепенно пыль оседала, возвращая воздуху пещеры прозрачность и открывая то, что произошло за пару минут с момента произнесения кодовых слов. Хотя в силу несклонности гномов ни к чему с поверхности, в том числе и к древесине, под горой все строилось из металла, местные разумные, привычные к этому устройству жилья, могли справиться и со стальными конструкциями. Отдирая и откручивая все, что не было приклепано намертво, они стаскивали обломки, скамейки и вывески к опрокинутым вагонеткам, сооружая целый лабиринт из баррикад.
В ровный строй Гебирсвахе полетели хлесткие слова и пока еще неопасные мелкие куски угля, с легкостью разбиваясь о забрала шлемов и выставленные из-за спин щиты. Более того, из имеющихся при себе стальных деталей, раздвигающихся наподобие ножниц, гномы живо собрали нечто вроде рогаток, отгородивших их от толпы, и растянули вдоль них моток проволоки с шипами. Несмотря на то, что именно здесь, в Нагорье, легендарный цизальтинский шаман Бруно Сломанное Слово заклял в спираль свою знаменитую колючку, в самом Подгорье предпочитали ее механический аналог.