— Я сейчас на стол приготовлю, — проговорила Аннушка и отвернулась к кухонному столу, который временно располагался в комнате.
Сергей отвел глаза в сторону, чтобы не смотреть на Наташу. Он старался придать своему лицу бодрый вид, как-то сгладить неловкое положение. Хорошо хоть Аннушка стоит спиной к ним, возится с тарелками, а то бы она поняла, что он сейчас чувствует.
— Надолго ты приехал?
— Завтра отправляюсь!
— Ну, скоро что-то, скоро!
— От меня не зависит… Обстоятельства!
— Да-а! У всех обстоятельства! Всюду обстоятельства… Эй, хозяйка, где у тебя стаканы?
Наташа почти ничего не ела, небрежно махала рукой, когда Аннушка предлагала ей закусывать. Она захмелела быстро, раскраснелась.
— А я уж думала, ты насовсем приехал! Думала, заживет теперь девка! — весело и громко говорила Наташа, поглядывая то на Сергея, то на Аннушку. — А она опять одна куковать будет! — Наташа вдруг быстро изменилась в лице и заговорила тоскливым голосом. — Ой, а как плохо одной! Сережа, как плохо! Я десять лет жила с мужем. Десять лет! Как мы любили друг друга и вот! — Она быстро подняла над столом руки ладонями вверх и развела в стороны, предлагая посмотреть, что осталось от той любви. — А разве я виновата, что у меня два раза внематочная беременность была… — Сергею стало не по себе. Он знал от Аннушки историю Наташи. Слезы, слезы горечи стали подползать изнутри к его горлу. Чтобы скрыть это, Верютин усердно рылся вилкой в тарелке. А Наташа говорила и говорила: — И его я не виню! Нет, не виню. Он мне сразу сказал, если детей у нас не будет — уйду! И ушел… Он ушел, а я сюда, в тайгу… Давай еще выпьем, а?
Сергей начал разливать, а Аннушка спросила у Наташи:
— Тебе не хватит?
— Еще чуть-чуть… — Наташа снова обратилась к Сергею: — Ты помнишь, у меня и тут был? Генка. Его весной за пьянку из поселка выгнали. В соседнем он теперь… Как приедет, напьется и бить! У тебя, орет, тут мужики! — Наташа всхлипнула, потом вдруг заговорила громко, почти закричала: — Да разве бы я мужика не нашла! Да разве бы я не гуляла, если бы мне надо было!..Ой, Сережа, как плохо одной! Как плохо…
Рабочий поезд прибывал в поселок в четыре часа дня. Сергей ждал Аннушку. Она должна была вот-вот прибежать из столовой, чтобы проводить его на поезд. Виталик не утерпел и убежал за ней. Сергей ходил по комнате, взглядывал на грустно молчащие корешки книг в недоделанном шкафу, останавливался у окна и смотрел на улицу. Там то начинал моросить мелкий унылый дождь, то ненадолго переставал. Серая лужа под окнами, мрачные сосны с темными стволами, недавно посаженные березки с темными листьями во дворе детского сада напротив, душная тишина комнаты — все это наводило тоску, даже глазастый Чебурашка, заяц, крокодил Гена и медвежонок уныло и с сожалением глядели на него с желтой стены детского сада, словно спрашивали — зачем он уезжает? Зачем я уезжаю? Кто меня ждет в Тамбове? Кровать в общежитии, да и только! Кому я там нужен? Сашке? Да, Сашке я нужен! Только ему и нужен… Купим квартиру в городе и будем жить: я, ты и дядя Сережа! Дядь Сереж, не уезжай! Ну, зачем тебе уезжать? Не уезжай!
Верютин вышел в коридор, отвел глаза от недоделанного Колей стола, зачерпнул кружкой воду из ведра, напился. В коридоре барака раздались торопливые шаги и голоса Аннушки и Виталика. Они шли его провожать. И чем ближе они приближались к двери, тем сильнее его охватывало волнение. Сергей стоял, смотрел на дверь, чувствуя, как его охватывает дрожь, стягивает горло.
Резко щелкнул замок. Лицо у Аннушки были растерянное, возбужденное.
— Ты собрался?
— Аня, я вещи здесь оставлю… Я вернусь! Можно? К тебе… к вам вернусь! Рассчитаюсь только на работе… Ты согласна?
Автор приостановил выкладку новых эпизодов