— Доктор Джон, — представился я. — Из королевской комиссии древностей.
Признаюсь, мой ответ был принят без малейшего признака почтения.
— Прибыл по поручению Тайного совета, — тихо добавил я заученные слова. — Если желаете проверить бумаги, подтверждающие мои полномочия, то они остались в трактире «Джордж».
Вы уже знаете, что я никогда не имел успеха в подобных делах. Выдвигаясь навстречу трем незнакомым мне людям, я все еще плохо владел собой. Понимая, что дерн с каждым шагом становится выше, я молча молился о том, чтобы какой-нибудь неожиданный порыв ветра не свалил меня снова.
— А как ваше имя? — спросил я.
— Файк. Сэр Эдмунд Файк из Медвела. Владелец этой земли. — Он показал вялым жестом на своих сотоварищей в монашеских одеяньях. — Брат Михаил. Брат Стефаний.
Светлобородый юноша с худощавым лицом. Картина начала проявляться: прошлым вечером сэр Питер Кэрью говорил о бывшем монахе из аббатства, который с помощью наследства поставил ферму и потом основал школу для детей благородных семейств.
— Доктор Джон, если хотите… — Миссис Борроу показала на поваленный ветром плетень внизу у холма. — Если захотите посмотреть межевые записи, то обнаружите, что владения сэра Эдмунда заканчиваются вон там.
— Однако, — вежливо заметил Файк, — судя по тому пути, который вы выбрали, чтобы попасть сюда, вам пришлось пересечь границы моей земли.
— Ай-ай-ай! — Ее спина изогнулась, словно у кошки. — Право свободного пути пока никто не отменял.
— Я уточню, кто владеет землей, по возвращении в Лондон, — бросил я. — Тем не менее, как члену королевской комиссии, мне предоставлено право беспрепятственного выбора любого пути, который я сочту наиболее целесообразным для выполнения своих задач, которые…
— Да-да, — перебил меня Файк. — Сделайте милость, поведайте нам, какие задачи поставлены перед вами.
Несмотря на свой западный акцент, он говорил как образованный человек. Кэрью назвал его пережитком. Вблизи я смог разглядеть седые пряди волос в его бороде. Кожа обветрилась, но еще не одрябла. На вид ему было лет сорок пять.
Я объяснил, что получил задание составить опись древних строений с указанием их содержания и состояния на сегодняшний день.
Файк приподнял голову.
— Так же, как Леланд?
Провокационный вопрос.
— Примерно так же, как Леланд, — ответил я. — Но, разумеется, у меня другой заказчик. Я имею в виду… никто здесь не должен бояться подвоха.
Файк улыбнулся. Загадочный туман сплетал желтоватые кольца вокруг его сапог.
— Откуда вам знать, доктор? Понимал ли Леланд истинное предназначение описи, которую он привез в Лондон?
— Мне это неизвестно. Леланд мертв.
— Но я слышал, что перед смертью он лишился рассудка. В любом случае… — Файк показал большим пальцем на разрушенную башню за его спиной. — Как видите, церковь, несмотря на свое главенствующее положение и посвящение архангелу Михаилу, слишком пострадала, чтобы ее можно было легко восстановить. Каков будет ответ королевской комиссии на это?
Даже если решение и нашлось бы, я не мог представить, каким оно будет.
— Безусловно, — ответил я, — решение о необходимости дальнейшего нахождения церкви в данном месте будет приниматься на основании целесообразности. Например, поскольку в городе действует церковь Иоанна Крестителя, так ли уж велика необходимость в проведении служб здесь?
Туман жалил глаза. Улыбка Файка будто начала растворяться.
— Что ж, — сказал он, — могу уверить вас, они продолжаются.
— Что продолжается?
— Службы, — ответил Файк.
Я поднял глаза на башню: туман сочился сквозь брешь в обрушившейся стене, словно сквозь рваную рану, оставленную кинжалом.
— Ведьма может рассказать вам об этом, — добавил Файк. — Если пожелает.
Я инстинктивно обернулся на миссис Борроу.
Но та уже направлялась к тропе, петлявшей к подножью холма. Черная накидка с поднятым капюшоном раздувалась вокруг ее тела. Элеонора Борроу шла без оглядки, и я почувствовал внутреннюю неуверенность и внезапное ощущение холода, страсти… и утраты.
В ярости я вновь повернулся к сэру Эдмунду Файку, но тот уже стоял ко мне спиной.
— Идемте со мной, доктор Джон, — пригласил он, — если располагаете временем.
Наверх, к самой вершине Гластонберийского холма. И сквозь арку портала внутрь самой башни. Совершенно пустой, точно гигантская труба, как и говорила мне миссис Борроу. Плиты пола покрылись паутиной трещин, обломки камней хрустели у нас под ногами.