— Хотел рассказать тебе…
Я резко обернулся. Дадли лежал на боку, глаза, казавшиеся выпуклыми в свете свечи, были открыты.
— Как ты, Робби?
— Горло болит, как будто я проглотил кинжал.
— Это пройдет.
— Так говорит твой доктор?
Мое тело затрепетало теплом.
— Она придет ко мне еще раз, — пробурчал Дадли.
— Когда?
— Без понятия, — ответил он, подперев голову рукой. — Знаешь, Джон, а она хорошенькая. Если бы у меня хватало сил приподнять одеяла, она оказалась бы тут, возле меня, раньше, чем ты успел бы сказать… — Не в состоянии подобрать подходящее слово, он опустил голову назад на подушку. — По крайней мере, у меня появилось чувство, что мне не придется торговаться с дьяволом… в ближайшее время.
— Жаль, — сказал я. — Угроза смерти пошла тебе на пользу. Впервые за многие годы ты говорил с такой искренностью.
— Что я сказал?
— Это подождет. Что ты собирался мне рассказать сейчас?
— Я?
— Ты говорил, что хочешь мне рассказать о чем-то.
— Да Бог его знает. — Дадли снова повернулся на спину, заставив пламя свечи содрогнуться. — О… может, о медведях? Я хотел рассказать о травле медведя?
— Не знаю.
— Ну, я тебе все равно расскажу. Королева обожает травлю медведя, хотя эта забава так удручает тебя. С тех пор, как мы были детьми — лет по одиннадцать или двенадцать. Однажды намечалась травля…
— Мы?
— Бет и я. Мы подслушали, как мой отец и мой дядя обсуждали развлечение на вечер. Мы были в саду, прятались за кустами, и мой отец сказал: «Чем будут развлекаться в наше отсутствие женщины и фрейлины?» Он ясно давал понять, что травля зверя исключительно для мужчин, а женщины могут попадать в обморок при виде… фонтанов крови и мяса и испортить мужчинам праздник.
Я поднялся и налил для него воды. Дадли взглянул на меня и скривил лицо.
— Хотя кое-кто из мужчин — половина мужчин — забывают, что… В общем, помню, сидим мы за кустами, и я наблюдаю за Бет. Не забудь, ей всего только одиннадцать лет. Никогда не видел такого упрямства. Топала своей маленькой ножкой, пока ей не позволят прийти посмотреть. И ей разрешили. Бет пошла на травлю медведя… и, хотя время от времени у нее на глаза наворачивались слезы, она ни разу не отвернулась, а под конец хлопала в ладоши дольше и звонче всех мужчин, сидевших вокруг арены.
— Представляю, — ответил я.
— Я думал, тебе будет интересно узнать об этом, — сказал Дадли.
— Многое объясняет.
— Думаю, в тот день, — тихо произнес Дадли, — я видел в ее глазах предчувствие уготованного для нее самой судьбой места в мире мужчин. Не оставалось ничего иного, кроме как восхищаться мужеством девчонки.
Хотелось бы знать, почему он никогда не рассказывал мне об этом раньше. Быть может, он испытывал передо мной чувство долга за спасение — в очередной раз — от преждевременной смерти. Хотя в действительности за это следовало благодарить Элеонору Борроу. Ведьму.
— Боже, почему я так ослаб, Джон? Еле доношу задницу до горшка.
— Только не рассчитывай, что я буду держать его для тебя. — Я вспомнил о Бенлоу и содрогнулся.
— Ладно, не буду. — Дадли выдавил слабую улыбку. — Так кто она на самом деле?
— Доктор?
— У докторов не бывает пухленьких титек. Доктора — бледнолицые, скучные ублюдки, у которых… так она еще здесь, в трактире?
— Не знаю, где она. Я… пытался ее разыскать.
Я спросил у Ковдрея, где она живет, и он послал за ней одного из мальчишек, однако тот вернулся и сказал, что дома никого нет. Потом я пробовал найти Мартина Литгоу, чтобы узнать, говорил ли он с кузнецом, но Мартин к тому времени еще не вернулся, и мне пришлось ужинать одному в окружении местных почитателей сидра.
— Какого черта мы с тобой делаем в этой дыре, Джон? — спросил Дадли. — Напомни-ка мне.
— Мы здесь, чтобы найти кости Артура.
— Мы их нашли?
— Пока нет. Я ходил, по совету Ковдрея…
— Ты рассказал Ковдрею, зачем мы?..
— Нет. Не совсем так.
— Боже, Джон!
— Я навестил торговца реликвиями. Так у него немыслимое количество костей… каких пожелаешь…
— Откуда?
— Не знаю. Украдены из церковных крипт, выкопаны из могил… Думаю, народ приносит ему — за деньги. А он продает их легковерным паломникам, выдавая за святые реликвии.
— Кажется, мы могли бы воспользоваться этим источником, — допустил Дадли, — если не найдем настоящие кости. Хотя потом, возможно, придется его убить.