Все, в первый и последний раз я посещаю подобные злачные места! Кабы не моя работа, ни за что бы не сунулась!
Я вновь направилась к бару. Вдруг несколько человек привлекли мое внимание — настолько дико они были одеты для этого заведения: двое мужчин в строгих черных костюмах-тройках, гладко причесанные, похожие на президентов каких-нибудь банков. Швейцарских скорее всего банков — для русских они слишком прилично одеты. Один из них был явно самым главным — уж очень горделиво нес он свои длинные тараканьи усы. Второй никаких усов не носил, в руках держал папку и шел несколько позади.
«Шестерка», — решила я.
«Банкиров» сопровождали трое бритоголовых амбалов. Я остановилась, наблюдая. Они прошли по лестнице вверх, на третий этаж. Я заметила, что никто из присутствовавших в клубе туда не поднимался.
— Начальство, бля, прошло. Со своими гололобыми, — пояснил мне стоявший рядом паренек с красным гребнем на голове. Он затянулся папиросой и протянул ее мне: — Будешь?
Я почувствовала запах анаши, меня замутило.
— Спасибо, не хочу, — отказалась я и поспешила ретироваться. Еще полчаса в этом заведении, и меня можно будет увозить в карете «Скорой медицинской помощи». Причем сразу в морг. Вокруг одни психи с наркотиками и бухлом. Ужас! Нужно пойти, спросить Васю, не узнал ли он чего-нибудь о Виталике, и сваливать отсюда. Поскорее.
Но, вопреки моим ожиданиям, «че-катилловцев» за столиком не было. Зато там сидели давешние ребятишки, бегавшие за пивом для Ирокеза. Кстати, пиво осталось почти не тронутым. Я подошла.
— Ребятки, а куда эти монстры подевались? — спросила я.
Ребятки, с важностью отхлебывая из недопитых бутылок, неторопливо ответствовали мне:
— К ним сейчас какие-то мужики подошли. Не наши, вроде бандитов каких-то. Ну, и они на улицу свалили разговаривать.
Мальчик постарше вынул сигарету, неумело прикурил и со знанием дела добавил:
— Разборки, наверное…
Очень интересно! Я поспешила к выходу. Сдается мне, что Василий со своими дружками успел уже вляпаться в нашем городе в какое-нибудь дерьмо. И из гостиницы они поэтому по знакомым разъехались, чтобы их труднее найти было, а вовсе не потому, что деньги кончились. И этот их таинственный и многозначительный вид…
На улице уже стемнело. Я вышла на крыльцо у входной двери клуба и прислушалась. Какие-то крики раздавались из соседнего двора, через дорогу. Они?
Перебежав дорогу, я замедлила шаги и, повернув за угол, вошла во двор. Ух ты, как здорово!
Двое стриженых парней в спортивных костюмах лупили ногами Ирокеза. Вася, сцепившись с еще одним «спортсменом», катался в пыли. Бандит лежал в детской песочнице ничком, разметав патлы по земле.
Так, расклад ясен.
У моих ног валялась бутылка из-под водки.
«В самый раз», — подумала я. Не знаю более незаменимого в уличной драке оружия, чем пустая бутылка.
Я подняла ее и подошла сзади к парням, утюжившим орущего благим матом Ирокеза. Они меня не заметили, увлеченные своим делом. Ну что ж, тем лучше для меня. Я выбрала парня поздоровее, не спеша прицелилась и разбила бутылку точно об его бритый затылок. Он без звука рухнул на землю. Второй повернулся ко мне, недоуменно открыл рот, обнажив изгородь золотых зубов. Он пытался понять, наверное, откуда я взялась. Очевидно, всякое движение мысли в его голове сопровождалось подобной гримасой. Не дожидаясь окончания процесса мышления, я с размаху врезала ему по челюсти кулаком. Он покачнулся, но не упал. Странно, обычно подобные удары приводят к нокауту. Не дав ему опомниться, я подпрыгнула и в прыжке угодила ему пяткой в висок. Он упал лицом вниз.
Ирокез, прекративший свои позорные вопли, поднял ко мне окровавленное лицо.
— Серьгу, суки, из носа вырвали, — сообщил он, — ноздрю порвали.
— Ты где так драться научилась? — услышала я рядом с собой изумленный Васин голос.
— Да так, — ответила я, — всюду понемножку. А вообще-то у меня черный пояс. По карате. А где твой противник?
Вася показал.
Его противник стонал на земле, скрючившись в три погибели и ухватившись руками пониже живота. Бедняга!
— Будет знать, — кровожадно произнес Василий.
Ирокез наконец поднялся, охая, встал на колени и принялся разыскивать в пыли свою потерянную серьгу. Встал на ноги и Бандит. Флегматично покашливая, он направился к нам. Из видимых повреждений у него был только разбит нос. Да и шел он ровно, не покачиваясь. У меня создалось такое впечатление, что Бандит просто отлеживался, пережидая опасность.
Вообще, основательно был помят только Ирокез. Он нашел наконец свою серьгу. Деловито, хотя и с трудом, выпрямился.
— Ну, я в больницу пошел, — сказал он, зажимая пальцами порванную ноздрю.
И, пошатываясь, зашагал.
У меня аж глаза на лоб полезли — завидное хладнокровие! А ведь его только что ногами до смерти мудохали. Уважаю, Ирокез, уважаю.
Вася вдруг сорвался с места — это, оказывается, пришел в себя парень, которого я оглушила бутылкой. Василий основательно разбежался и хорошим футболистским ударом поразил противника в голову. Тот опять ткнулся носом в пыль. Я, честно говоря, думала, что бритая башка отлетит не меньше чем на пару метров — неплохой был удар. Два других парня, которые тоже, наверное, хотели подняться, передумали. Теперь они лежали, старательно зажмуривая глаза, чтобы их легче было принять за хладные трупы.
Да никто, надо сказать, специального внимания на них не обращал.
— Расходимся по одному, — проговорил Бандит, стряхивая с себя песок, пыль и прочую гадость. Потом он соизволил впервые за вечер обратить на меня внимание. — Спасибо, — сказал таким тоном, будто я подала ему носовой платок.
— Пожалуйста, — несколько обескураженно ответила я.
Он повернулся и тоже ушел.
Неужели все эти рокеры такие странные? На фоне этих ребят даже Вася смотрелся нормальным, ординарным человеком.
Послышался скрежет — на улице резко затормозила машина. Я вспомнила, что во двор проехать нельзя — перегорожено. И сразу услышала дробный топот — сюда бежали несколько человек. Кто именно это был, мы с Василием выяснять не стали, он схватил меня за руку и потащил в подъезд.
— Проходной! — бросил он мне на ходу. — Я знаю — травку тут вчера покупал.
Дожидаться товарищей, которые бегут сюда, у меня тоже особого желания не было. Поэтому сопротивляться я не стала. Пробежав через этот проходной подъезд, мы оказались в другом дворе. Где-то далеко за спиной раздавались какие-то крики. Бабахнул выстрел.
— Ого, — вырвалось у Васи. Он невольно втянул голову в плечи.
Мы ускорили бег. Проскочили еще несколько дворов и неожиданно вылетели на проезжую часть. Недалеко от нас я заметила автобусную остановку и сам автобус, подъезжающий к ней. Мы сделали отчаянный рывок и, уже выбиваясь из сил, добежали до остановки и прыгнули в последнюю дверь автобуса. Успели.
Салон был почти пустой — время-то уже позднее, десятый час, но все равно в нем было очень душно. Мы плюхнулись на теплый кожзаменитель автобусного сиденья.
— Ну, — отдышавшись, произнесла я, — давай, Василий, выкладывай, что у вас такое произошло.
Он вынул сигарету, покосился на немногочисленных пассажиров, их было только трое — две бабульки и спящий мужчина в грязной рубахе. Все сидели к нам спиной. Василий достал зажигалку и украдкой закурил.
Курить мне и самой очень хотелось, поэтому я решила нарушить общественный порядок и тоже закурила.
— Так что? — переспросила я.
Вася несколько раз глубоко затянулся.
— Не лезла бы ты, Таня, в это дерьмо, — произнес он наконец голосом телевизионного рейнджера.
Потом вздохнул.
— А Крысана они все-таки, наверное, замочили…
— Ты будешь рассказывать или нет?! — Я потеряла терпение и непроизвольно повысила голос. Вася посмотрел на меня и, видно, вспомнив о моих успехах в изучении боевых искусств, покорился.
— Рассказываю…
За нашей спиной раздался какой-то возглас. Мы молниеносно — нервы все-таки на пределе — вскочили и обернулись. Это была всего-навсего бабулька, ехавшая вместе с нами. Она уже открыла рот, дабы разразиться грозной тирадой о недопустимости курения в общественном транспорте, но, увидав Васю во весь рост и во всей красе, рот быстро закрыла и смирно села на свое место. Только что-то пробормотала, крестясь.