«Ну, я полагаю, поскольку я начал с передней части, если вы не против заняться задней частью и постепенно продвигаться вперед, мы встретимся где-нибудь посередине, а?»
«Ты прав».
Бленкиншип дал ему поработать в тишине минуту-другую, прежде чем не смог сдержать искушения добавить: «Обязательно поищи во всех углах и щелях, ладно? Никогда не знаешь, что может застрять в щелях такого дела».
«Э-э, забавно, что вы это сказали, босс», — сказал Фрост мгновение спустя. В его голосе слышалось волнение, но ни капли подозрения. «Кажется, я что-то нашёл…»
69
ГРЕЙС СТОЯЛА у двери, ведущей в главную спальню Эллиотов.
Фермерский дом, Ивонна рыдает в мокрую салфетку на неубранной двуспальной кровати. В углу стояла детская кроватка, втиснутая между дешёвым складным шкафом и набитым до отказа комодом.
Она примчалась из Ортона галопом после спешного душа, с ещё влажными волосами. Теперь она поняла, что спешить было незачем. Ивонна Эллиот вряд ли доверится ей, как бы терпеливо она ни ждала. Грейс никогда не была склонна к слезам, даже когда умер её отец, оставив невысказанными все желанные похвалы. Она была в некотором замешательстве, не зная, как лучше обращаться с женщинами, которые долго и легко рыдали в любой ситуации.
«Я не буду выдвигать обвинения», — выдавила из себя Ивонна, запинаясь. «Если бы мистер Поллок подождал, пока я приду в себя, я бы могла ему это сказать ».
«У них все еще было право арестовать Дилана, поскольку он только что напал на вас, независимо от того, будут ли предъявлены обвинения или нет», — отметила Грейс.
«Я рад сообщить, что в наши дни к домашнему насилию относятся очень серьезно».
Ивонна бросила на неё с сомнением взгляд из-под покрасневших глаз. Нижняя часть её лица справа опухла и начала желтеть. Из-за этого угол её рта опустился, и брови нахмурились. До сих пор она отказывалась фотографировать результат.
Дело рук мужа. Грейс мало что могла с этим поделать, кроме как попытаться мягко убедить.
«Это уже случалось раньше, не так ли?»
«Это не его вина — я же тупой, понимаешь? И ему иногда надоедает, что я на него наезжаю. Не могу же я его за это винить, правда? Не совсем».
«Это недостаточная причина, чтобы ударить тебя. Или оправдание тому, что ты это сделал».
Ивонна нерешительно пожала костлявым плечом.
Грейс обвела взглядом комнату. Маленькие окна в толстых каменных стенах делали её мрачной даже при дневном свете. На единственном стуле возвышалась стопка глажки – судя по всему, это было бегство из кухни.
У дальней стороны кровати на прикроватном столике лежала беспорядочная стопка автомобильных журналов с замятыми и загнутыми страницами. На стороне Ивонны стояла рамка с вырезами в паспарту для полудюжины фотографий. Она была заполнена детскими фотографиями каждого из детей Эллиотов, в основном размытыми моментальными снимками, слишком ярко освещёнными вспышкой. Она пыталась понять, кто из них кто, но не могла. Никаких явных признаков пола не было, поэтому она даже не могла отличить Джордана от его сестёр, за исключением одного младенца с прядью тёмных волос.
Она повернулась к Ивонне и увидела, что та рассеянно смотрит на дальний плинтус.
«Дилан когда-нибудь… причинял боль детям?»
По крайней мере, это вызвало реакцию. Ивонна резко подняла голову, и впервые в её глазах вспыхнул огонь.
«Нет! Он любит этих детей».
«Я уверена, когда мы спросим его, он тоже поклянется, что любит тебя », — сказала Грейс.
«Но это же не помешало ему столкнуть тебя с лестницы, да?»
«Это было случайно, типа. Он не хотел …»
Ее голос затих, возможно, потому, что несостоятельность аргумента показалась ей пустой.
«То есть он никогда не давал девчонкам подзатыльников, когда они баловались?»
«Ну, это другое дело, не так ли? Совсем не то же самое, если бы они были...
маленькие засранцы».
«А как же Джордан? Если девочки могут быть непослушными, то мальчики могут быть ещё хуже, не так ли?»
Ивонна погрозила пальцем. «О, я знаю, чего ты пытаешься добиться. Ты пытаешься вложить мне слова в рот, но это не сработает! Да, если кто-то из детей действительно балуется, его шлепают, но не больше. Не так, как мой отец…»
Она резко остановилась и отвернулась.
«Твой отец тоже бил твою мать?»
Она кивнула, шмыгнула носом и смяла распадающуюся ткань между пальцами.
«И что вы почувствовали, когда он это сделал?»
В ответ она снова пожала плечами.
«Тебе никогда не хотелось, чтобы она просто нашла в себе смелость собрать вещи и уйти от него? Ушла бы оттуда и забрала тебя с собой?»
«Я знала, что она никогда этого не сделает», — печально сказала Ивонна. «Какой смысл желать того, что, знаешь ли, никогда не случится?»