«Мы здесь!» — раздался голос.
Ярдли промчался по коридору и поднялся на следующий пролет.
«Лу здесь, приятель», — бросил он через плечо, уходя. «Извини, если я…» И он ушёл.
Ник последовал за ним наверх, но уже более размеренным шагом. Ванная находилась прямо напротив него наверху. Выйдя на лестничную площадку, он на мгновение замер, раздумывая, стоит ли ему просто тихо выйти или подождать и пожелать коллеге удачи.
Решение было отнято у него.
«Ник?» — раздался голос Ярдли из спальни, насколько он мог судить. И в этом было достаточно нестандартного поведения, чтобы Ник, не раздумывая, распахнул дверь и вошёл.
Женщина лежала, прислонившись спиной к двуспальной кровати, держа на руках очень розового и сморщенного ребенка, завернутого в желтое одеяло.
Ник резко остановился. «Ого. Ух ты».
Женщина устало улыбнулась ему, хотя выглядела на удивление спокойной, учитывая, что ей только что пришлось пережить. «„Вау“ — это почти то же самое», — сказала она.
«Ник, познакомься с Шерил, моей женой и… нашей дочерью».
Ник кивнул женщине. «Поздравляю», — тепло сказал он. «Извини, что не привёл его раньше».
«Если бы ты ехал быстрее, приятель, мы бы уже взлетели, а?»
«И как только она решила, что рожает, остановить эту маленькую леди было уже невозможно», — сказала акушерка у окна.
Ник обернулся. Они узнали друг друга одновременно. На лице женщины отразилась целая смесь эмоций: от смущения через смятение до лёгкого вызова.
«Здравствуйте, миссис Трелони», — сказал Ник. «Как поживает ваша мама? Вы не упомянули, что пошли по её стопам…»
«Так это твоя мать родила Джордана Эллиота?» — спросил Ник. «Или это ты?»
Они находились внизу, в небольшой гостиной. Старомодная мебель контрастировала с новейшим телевизором с плоским экраном, втиснутым в одну из ниш.
Ярдли приготовил чай для троих, позволив жене и их новому отпрыску спокойно вздремнуть.
Винтер Трелони неудобно примостилась на краю дивана, словно ей вот-вот придётся вскочить и бежать. Ник на всякий случай встал между ней и дверью.
Ему было трудно сопоставить аккуратную и деловитую акушерку с той напыщенной дурочкой, которую он встретил на ферме. Её растрёпанные седые волосы теперь свисали тугой косой через плечо, а все выбившиеся кончики были заколоты у лица.
Она так сжимала кружку, что костяшки ее пальцев блестели белым сквозь кожу.
Она глубоко вздохнула, неуверенно выдохнула, подняла глаза и, не дрогнув, встретилась взглядом с Ником.
«В конце концов, в каком-то смысле, это были мы оба».
Ник ничего не сказал, просто ждал, когда она продолжит. Через пару мгновений она продолжила.
«Я рассталась с мужем, вернулась на север, к маме. И, наверное, из-за отсутствия другой профессии я тоже пошла учиться на акушерку».
«Агнес тогда еще работала?»
Она кивнула. «Это было хорошее время. Мы разбили лагерь на верандах и вардо вдоль дороги и в поле позади, когда мама получила известие
У цыганской девочки начались роды.
«Кто была эта девушка?»
«Всё, что я знаю, это то, что она была молода, совсем молода. Даже не знала, что носит. Мама не задавала вопросов, и я тоже. Она просто собрала сумку и ушла, как всегда. А потом, немного позже, позвонила Ивонна Эллиот. Она сказала, что роды уже несколько часов, а ребёнок не появлялся. К тому времени у неё было уже три родовых пути, и она, наверное, лучше меня знала , как всё должно происходить. Но она не чувствовала движений ребёнка и была напугана, рыдала на меня в трубку. Поэтому… я пошла к ней».
«А как насчёт её терапевта? Или скорой помощи?»
Она сказала, что пыталась, но не смогла. К тому же, учитывая ярмарку и всё такое, им потребовалось бы слишком много времени, чтобы добраться до Маллерштанга.
«Итак, ты пошел к ней», — повторил Ник, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало ни капли осуждения.
Тем не менее, она покраснела. «Что ещё мне оставалось делать? Оставить её бороться с собой одну? Ребёнок был в тазовом предлежании. Я только что узнала об этом — о том, как их можно перевернуть с помощью искусственного вентилирования коленного сустава».
«Какой именно?» — спросил Ник.
«Наружный головной вид», — подсказал Ярдли. Оба уставились на него. Его шея над воротником окрасилась в розовый цвет. «У Шерил было тазовое предлежание на тридцать шестой неделе. Врачу пришлось манипулировать её животом, чтобы повернуть ребёнка в правильное положение для родов, да? Всё объяснил».
«Итак, что случилось с Ивонной?»
«Было уже слишком поздно пробовать этот метод, когда у нее начались роды.