У водопада Стенкрит она кружит его по ущелью в пене Волнение. Дикая скачка, откусывание укусов от скалы, по которой она перекатывается.
Хотя его вялые конечности машут ей в такт, он не смеётся. Она собирает Он прижимался к нему всё ближе, связывал его, окутывал, всё холоднее и холоднее. Под сбитой луной, отражающейся от ряби на поверхности его могилы.
3
ПОСЛЕ ЭТОГО он не мог вспомнить остальную часть пути домой. В глубине души он осознал, что всё прошло без дальнейших происшествий. Он рулил и тормозил, переключал передачи, разгонялся, когда диктовала дорога. И он знал: если бы его остановили, они бы, взглянув на него, потребовали сдать анализ, чтобы узнать, что ещё в его крови.
Когда свет автомобильных фар загородил ему обзор, разум его словно загнали в угол. Он был загнан в угол, прячась от ужаса и стыда содеянного. Он восставал против реальности, отрицал её и плел другую историю.
Он смутно осознавал, что ему следовало бы предпринять шаги в этом направлении.
Вызови его и стойко жди, пока прибудут огни и полицейские, подозрения и допросы. Но где-то в глубине его мозга, в той части, что извивалась и скользила вместе со всеми низменными инстинктами, проснулась первобытная воля к выживанию.
Он наполнил его кровь адреналином, впрыснул его в кровь с такой силой, что застучало в висках. Он не мог унять дрожь в руках, как бы сильно он ни сжимал руль. И как бы он ни старался заставить себя мыслить хладнокровно и логично.
Он знал, что на машине нет явных следов столкновения. Он был достаточно сообразителен, чтобы проверить ещё там, на дороге. Небольшая царапина на
бампер, но ничего, что могло бы выделиться, — уж точно не на зернистых записях с камер видеонаблюдения до его возвращения домой. Не то чтобы их было много между этим местом и тем местом.
Он надевал перчатки, прежде чем к чему-либо прикоснуться, — одноразовые перчатки он всегда держал в бардачке на случай, если они закончатся на заправке. Земля была слишком сухой, чтобы оставить отпечатки его ботинок. Возможно, когда он приземлился, остался небольшой след от скольжения, но шершавое, наполовину раскрошившееся дорожное покрытие не сильно повлияло на рисунок протектора. К тому же, шины у него были распространённой марки и такого же распространённого размера.
Стальная обруча вокруг его черепа начала понемногу ослабевать.
К тому времени, как он выехал на автостраду и повернул на север, его первоначальная паника утихла. Если он не станет присматриваться, она останется под поверхностью – по крайней мере, пока. Он репетировал, что скажет, когда его спросят, как прошёл вечер. Весьма приятно, как говорится.
Приятно было пообщаться. Жаль, что не смог остаться — возможно, что-нибудь выпить …
И это заставило его снова погрузиться в пучину слабости, катастрофы, вины и отчаяния.
Или нет.
Нет, если бы они его не поймали. Нет, если бы они даже на мгновение не заподозрили, что он в этом замешан.
И особенно если они не смогли ничего доказать .
Не успел он опомниться, как проехал первый маркер обратного отсчёта для своего перекрёстка. Он включил поворотник, хотя был единственным автомобилем на этой стороне проезжей части. Тут же понял, что это выдаёт его за чрезмерную старательность. Он отменил поворотник.
Оттуда до дома оставалось всего несколько минут, проезжая по пустым улицам без остановок. Он ехал увереннее, расстояние давало ему определённую перспективу, если не сказать больше.
Он нажал на кнопку пульта управления электрическими гаражными воротами, когда уже был на полпути к тупику, зная, что как раз въедет на подъездную дорожку, когда ворота достигнут пика своего движения. Прямо, без необходимости тормозить.
Обычно такой удачный выбор момента приносил ему чувство удовлетворения. Сегодня вечером его, как ни странно, не было.
Опустив за собой дверь, он на мгновение замер, словно собираясь… сдаться. Дверь дома оставить закрытой, а двигатель – работающим. Но он знал, что современная машина с каталитическим нейтрализатором, особенно на хорошо прогретом двигателе, означает накопление угарного газа в выхлопных газах, что сделает путь медленным и отчаянным.
Он дёрнулся и решительно повернул ключ. Двигатель затих, сменившись редким тихим писком, когда детали остывали и устанавливались в нужном темпе.
Тем не менее, ему пришлось приложить усилия, чтобы открыть водительскую дверь, высунуть ноги из машины и встать. Возможно, он просто откладывал то, что должно было произойти.
На крючке у двери висел его комбинезон. Он надел его поверх одежды, достал инспекционный фонарь, включил его и надел чистые перчатки. Старый коврик для йоги немного смягчил удар по голому бетонному полу, но он всё равно кряхтел, поднимаясь на колени. Направив свет под переднюю колёсную арку, он увидел тёмное и липкое место, усеянное насекомыми, гравием и грязью.