При первой встрече с ней Бленкиншип был настолько ошеломлён силой её личности, настолько сбит с толку её выдающимся интеллектом, что почти полностью забыл о том, что она женщина. Не говоря уже о том, что она была чернокожей…
Даже он понимал, что любой, кто попытался бы классифицировать доброго доктора только по этим факторам, получил бы очень слабый отпор — от женщины, которая точно знала, как и где прятать тела.
«Неужели никто не проводил оценку рисков?» — спросил он, кивнув в сторону первой палатки.
«Ну, пока никто не упал в реку», — отрывисто сказала она. «Кроме части тела нашей бедной жертвы, конечно».
«Итак, что вы можете мне рассказать?»
Она склонила голову набок и пристально посмотрела на него. «Почему ты берёшь на себя инициативу, Кристофер? Ближайшие криминалисты наверняка в Кендале — или, может быть, в Пенрите? Карлайл — твоя забота.
Разве вам не следует практиковать забытое искусство делегирования полномочий?»
«Я единолично отвечаю за всё это, если можно так выразиться», — возразил он. «Так что, если возникнет что-то ещё, у меня будет возможность применить свои навыки делегирования полномочий, не так ли?»
«Хм», — она повернулась к палатке. «В таком случае, следуйте за мной, я вас введу в курс дела».
Бленкиншип ждал до последнего момента, чтобы надеть нитриловые перчатки. Даже зимой руки в них потели как у всех. Летом кончики пальцев за считанные минуты становились похожими на чернослив.
Последним, кого он ожидал – или надеялся – увидеть, войдя в палатку, был детектив-констебль Ник Уэстон. Светловолосый полицейский был в криминальном костюме, но без перчаток, хотя и стоял вплотную к стене палатки, как можно дальше от обрушивающегося берега. В руках у него были блокнот и ручка.
«Уэстон, что ты здесь делаешь?» — вопрос вырвался прежде, чем Бленкиншип успел его предотвратить, и он добавил, почти защищаясь: «Я не видел твою машину».
Уэстон приподнял бровь. «Моя машина в гараже, пока оценивают стоимость ремонта», — сказал он с некоторым многозначительным видом. «И вряд ли они назначат кого-то постарше, правда? Пока нет — не для этого».
Бленкиншип нахмурился. Его взгляд скользнул к краю обрыва. Доктор Онатаде спускался по короткой лестнице во вторую палатку, прислонённую к первой, хотя и ниже. Между ними обрушился кусок обрыва, оставив зияющую дыру в красновато-коричневой земле. Он подошёл ближе.
«Я полагаю, вы знакомы?» — спросил доктор Онатаде.
«О, да», — сказал Уэстон. «Мы… столкнулись друг с другом, можно сказать».
Бленкиншип проигнорировал их обоих. Теперь он был достаточно близко, чтобы заглянуть в дыру, зиявшую в сторону русла реки. На дне, частично обнажённом, лежали только кости, включая позвоночник и череп.
Длинные кости ног были вывалены на камни, окаймлявшие реку, плюсневые кости и фаланги были разбросаны. Внезапно озадаченный взгляд Бленкиншипа понял, что они явно принадлежали взрослому человеку и находились там уже какое-то время.
Значит, это не ребёнок. Не юноша с окровавленным черепом и дряблым телом.
«Но... что это, черт возьми, такое?» — выпалил он.
«Человеческие останки», — немного резко ответил доктор Онатаде. «И на основании моего предварительного осмотра седалищной вырезки таза и задней части
ветви нижней челюсти, я могу с абсолютной уверенностью сказать, что перед нами взрослый самец этого вида. — Она помолчала. — А чего ты ожидал, Кристофер?
«Я…» Он оборвал себя и нахмурился. «Я ожидал чего-то более…»
«Захватывающе?» — сухо спросил Уэстон.
«Нет , срочно », — резко ответил Бленкиншип. «В смысле, как долго он пролежал в земле?»
«Небальзамированный взрослый, похороненный без гроба, в обычной земле». Она поджала губы. «Скажем… восемь-двенадцать лет. Но чтобы ещё больше сузить этот срок, вам придётся подождать, пока я верну его в лабораторию», — сказала доктор Онатаде. В её голосе слышалось почти радостное предвкушение. Бленкиншипу пришлось напомнить себе, что, когда она не исполняла обязанности судьи по судебной антропологии в Камбрии, её специальностью была судебная антропология. Для неё состояние этой жертвы представляло особый интерес.
Он вздохнул. «Хорошо, тогда как насчёт причины смерти?»
«Я не заметила видимых повреждений при первом осмотре останков, хотя, конечно, не хотела излишне тревожить место происшествия», — она выпрямилась и улыбнулась. «Но теперь, когда вы здесь, чтобы задокументировать улики, я могу осмотреть его более внимательно. Приступим к работе?»