Клайдсдейл. Обычно это была ломовая или пахотная лошадь, не очень распространённая среди цыган и кочевых племен. Требовала слишком много корма и слишком много места для размещения.
На самом деле, она знала только одного человека, который привез его на Ярмарку.
Джексон.
Она точно знала, что конь был выше восемнадцати ладоней, но с великаном на спине он выглядел не больше пони.
Джексон уже сидел на лошади без седла, держа её только в ошейнике и на поводке с узлами. Заставляя лошадь так туго извиваться и поворачиваться, он…
Это было настоящее испытание в верховой езде. Поначалу она подумала, что этого достаточно, чтобы вызвать восторг собравшейся толпы.
Пока она не подошла ближе.
Достаточно близко, чтобы кто-то заметил ее приближение и выкрикнул предупреждение: «Ой-ой…»
Встревоженная Куини протиснулась вперёд. Это заняло у неё драгоценные мгновения. Люди стояли на месте, словно собираясь преградить ей путь, на который они бы не решились, пока её отец был жив.
К тому времени, как она добралась до последнего ряда, она была близка и к гневу, и к слезам.
Увиденное повергло ее в ужас.
Бартли держал племенную кобылу на поводке. Он сказал, что собирается отвезти её в Пески, просто немного прогуляться, чтобы показать и кобылу, и жеребёнка…
Ни вспышки, ни рывка. Не помешает показать всем, кому это может быть интересно, последнего жеребёнка Езекии, с его уникальными отметинами и царственной осанкой. Океан держал жеребёнка на поводке и гордо вёл его, словно совершая обряд посвящения.
Но по пути они столкнулись с Джексоном. Не только с самим великаном, но и с его конём. Потомком древней породы боевых коней, с огнём в животе, всё ещё пылающим и рвущимся в бой.
Джексон подгонял клейдесдаля, заставляя его описывать всё более узкие круги вокруг испуганной кобылы и её перепуганного потомства. Бартли пытался успокоить кобылу, и этого было мало. Но Оушену оставалось лишь цепляться за повод, держа на другом конце испуганного жеребёнка.
Когда Куини вскрикнула и бросилась вперёд, вырываясь из рук, пытавшихся её удержать, Джексон промахнулся. Он позволил крупной лошади пробежать два-три шага, затем резко развернулся и отправил её обратно к своей добыче.
Бартли ничего не мог сделать, чтобы избежать столкновения. У него были заняты руки, и не только. Жеребёнок пытался спрятаться под мамой.
Живот. Она дернулась от мужчины, державшего её голову, и попыталась освободиться. Её задняя часть тела ударилась о жеребёнка, отбросив и животное, и мальчика на землю, прямо под ноги несущемуся клейдесдалю.
Оушен отказывался отпускать жеребенка, пока тот неуклюже бился о землю, издавая визг, от которого у Куини встали дыбом все волосы на теле.
Она бросилась вперёд, навстречу приближающейся паре. Толпа зрителей разразилась громким криком. Некоторые считают, что лошадь сделает всё, чтобы не растоптать человека. Любой, кто знает её лучше, скажет вам, что она с одинаковой вероятностью наступит на вас, как и перешагнет через вас. А есть и такие, кто сделает это с песней в сердце и вернётся для второй попытки.
Голова клейдесдаля была поднята, глаза смотрели дико. Куини знала, что она едва дошла до середины плеча лошади. Лошадь могла бы пронестись мимо неё, даже не заметив удара.
Но она стояла на своём. Лошадь и всадник были уже всего в шаге друг от друга. Она чувствовала, как земля дрожит под её ногами, и видела, как Джексон тщетно пытается увернуться от верёвки, привязанной к ошейнику. Жеребёнок всё ещё не стоял на ногах, слишком юный, чтобы полностью овладеть своими конечностями.
Океан тщетно тянул поводок.
А затем, по непонятной причине, которую никто потом не смог назвать, клейдесдаль сжался и прыгнул вбок, выпрямившись, словно испугавшись какого-то невидимого хищника. Эта парочка пронеслась так близко от Куини, что Джексон чуть не задел её коленом по плечу.
Это был скользящий удар — по сравнению с тем, что могло бы быть. Тем не менее, было достаточно тяжело развернуть её и сбить с ног.
И если бы Джексон не родился для лошадей, начав ездить верхом чуть ли не раньше, чем ходить, он бы тоже упал на землю. Его отбросило в сторону, и он едва держался на ногах. Пролетев пятьдесят ярдов, он снова оказался наверху и заставил тяжелого коня, храпящего и топающего, остановиться.
К этому времени вокруг Куини собрался народ, и все говорили одновременно.
Она изо всех сил пыталась подняться, отбиваясь от их настойчивых требований лежать тихо и неподвижно.