Александр говорил эти грязные развратные слова с такой самодовольной ухмылкой на лице, из-за чего в ней проснулось желание пройтись по его голове гаечным ключом.
– Ненавижу.
– Не страшно, – его пальцы сжал мягкий подбородок девчонки, приближая к своему лицу. – Главное, что этот ротик может принимать только мой член. И ничей больше. Поняла?
– А как же Вегас? Или уже не хочешь, чтобы я втерлась к нему в доверие?
– Это можно сделать и не отсасывая, если ты не в курсе, – зло выплюнул он ей в лицо. – А теперь открой свой блядский рот, иначе в нем и правда окажется мой член раньше, чем ты успеешь послать меня к черту.
И она ему поверила.
Александр всегда выполнял свои обещания. Особенно угрозы.
Хмыкнув, Хейли удобнее села на бедра мужчины, оседлав. Открыла рот и развратно высунула язык, как он того и просил, а после резко притянула его к себе за ткань рубашки на этот раз первая поцеловала его.
Их языки жалили, скользили друг по другу, дыхание смешивалось, а губы горели так, что даже лед бы им сейчас не помог. А когда Хейли почувствовала, как пальцы Александра сжали сосок ее груди через ткань футболки и начали сдавливать и без того разбухшую горошину, из горла снова вырвался стон.
На этот раз он был искренним.
И Александр это знал. Видел по затуманенному страстью и возбуждением взгляду, по надрывистому дыханию и взгляду, в котором читалось подлинное желание.
Именно этого он и желал. Осточертело каждый раз перед сексом с девчонкой девствовать нахрапом, принуждать и слышать в свою сторону проклятия. Теперь он хотел большего. Желал видеть в ее глазах не только ненависть и отвращение к нему, но и желание, страсть, похоть. Чтобы сама проявляла инициативу, не отторгала свои чувства и не бежала от его члена, как от прокаженного.
Он заставит ее полюбить секс с ним и сделает от него зависимой.
– Послушной ты нравишься мне куда больше, – в перерыве озвучил он свою мысль и снова набросился на сочные губки воровки.
Но Хейли уже не могла разобрать и слова Александра. Все ее мысли словно рой пчел сбились в кучу и жужжали, гудели, мешали опомниться. А когда пальцы мужчины оказались в ее трусиках и утонули во влаге от возбуждения, ей хотелось провалиться сквозь землю от самодовольной ухмылки перед глазами.
– Пока мои люди ищут снайперов снаружи, у нас будет время заняться кое-чем важным.
– Но…
– Боишься, что нас увидят?
Хейли кивнула и уперлась горячим лбом мужчине в грудь.
– И пусть. Все и так знают, что нас связывают не только бабки.
– Ты не особо это скрываешь…
Он это и не отрицал. Только нагло улыбнулся и вогнал в нее сразу два пальца, вырвав тем самым из ее груди вскрик. Она попыталась накрыть рот ладонью, но он не позволил, приказав стонать в голос.
– Ты же знаешь, что мне нравится, когда ты громко стонешь. Не сдерживай себя, девочка. Просто позволь сделать тебе приятно, а то я еще не скоро смогу трахнуть тебя как следует, – Александр зашипел от боли, когда прижался больным плечом о бетонную стену. – Только если сама не захочешь оседлать меня, как сейчас.
– Я… Ах..! – очередной стон вырвался из груди Хейли, когда большим пальцем руки мужчина надавил на набухший клитор. – Я с-скоро…
– Знаю, – самодовольно.
Ей пришлось впиться ногтями в его грудь, надеясь, что даже через ткань рубашки ему будет больно. Но на лице Александра сейчас красовалась непроницаемая маска, окутанная возбуждением и похотью, что наполняли своей темной аурой помещение гаража.
Дышать было трудно. Воздух стал густым, будто кто-то выкачал из него большую часть кислорода. Голова кружилась от напора мужчины, его диких ласк и того, что он творил с ее телом. Она даже не сразу поняла, что начала двигать бедрами в такт движениям пальцев мужчины, медленно поднималась, а затем резко и без предупреждения насаживалась на них.
Александр было подумал, что из-за открытой раны и потери крови ему стало мерещиться то, что он хотел бы увидеть наяву. Но нет. Хейли и правда сейчас скакала на его пальцах, словно изголодавшаяся по члену сука, и громко стонала. Звуки удовольствия разносились по всему гаражу, лаская его слух.
Единственное, чего бы ему сейчас хотелось больше всего – это сорвать с нее эту чертову футболку и опробовать на вкус ее грудь и соски. Но вторая его рука была скорее в коме, и он не мог даже пошевелись пальцами лишний раз из-за боли.