— Это не от Гнили. Обычный ожог от огня, хотя приятного тоже мало.
Миннерихт с усилием открыл рот и начал есть, откусывая мясо небольшими порциями, в отличие от голодного мальчика, который запихнул бы ножку в рот целиком, если бы на него никто не смотрел. Понаблюдав, как двигаются губы доктора, как натужно раздувается единственная его здоровая ноздря, Зик понял, что лицо его частично парализовано.
И без маски, искажающей голос, сразу стало заметно, что ясность речи дается ему с некоторым напряжением.
— Сын, — промолвил он. Зик поморщился, но решил не спорить. — Боюсь, у меня есть для тебя… огорчительные новости.
Зик сжевывал, что мог, а остальное попросту проглатывал, пока не унесли.
— А именно?
— До моего сведения дошло, что твоя мать проникла в город и разыскивает тебя. На место, куда она заявилась с расспросами, напала шайка трухляков, и теперь ее нигде не могут найти. Здесь, за стеной, с трухляками постоянная головная боль. Кажется, я упоминал, что в данную минуту у нас тоже из-за них небольшие неприятности, так что едва ли в этой встрече стоит винить ее беспечность.
Мальчик забыл про еду:
— Погодите… Что вы сказали? С ней все в порядке? Она пришла сюда, чтобы искать меня?
— Боюсь, это так. Думаю, мы смело можем накинуть ей несколько очков за упорство, хотя и не за исключительные родительские навыки. Ты что, не видел раньше салфетки?
— Я не… где она?
Доктор, похоже, взглянул на ситуацию с новой стороны и поспешно уточнил:
— Мне никто пока не доносил о ее смерти, и нет никаких признаков, что она была укушена и подцепила заразу. Она всего лишь… пропала… после этого события. Возможно, еще где-то объявится.
На тарелке почти ничего не осталось, но у Зика теперь кусок не шел в горло.
— А вы собираетесь ее искать? — спросил он.
Не зная, какой ответ ему хочется услышать, мальчик не решился торопить Миннерихта, когда молчание затянулось.
— Да, несколько моих людей высматривают ее, — сказал тот наконец.
Зику не понравилась нарочитая осторожность этой фразы и сам ее тон.
— И как вас понимать? — С каждым словом он все больше срывался на крик. — Ну да, она не лучшая на свете мама, но и я не лучший на свете сын, так что пока мы квиты. Если она сейчас в беде, то я должен ей помочь! Мне нужно… нужно срочно ее найти, я не могу тут оставаться!
— Абсолютно исключено. — Властные нотки в его голосе не подкреплялись ни единым жестом, словно доктор не был уверен, как вести себя дальше. — Ничего такого ты не сделаешь.
— Это кто сказал? Вы, что ли?
— За пределы вокзала выходить небезопасно. Ты и сам уже это понял, Иезекииль.
— Но она моя мать и оказалась тут по моей вине, и…
Выйдя из оцепенения, Миннерихт встал и отпихнул стул; салфетка слетела на пол.
— Даже если на тебе и есть какая-то вина, я твой отец, и ты останешься здесь, пока я не разрешу тебе уйти!
— Нет!
— Думаешь, не смогу удержать? Ошибаешься, сынок.
— Нет, вы мне не отец. Я думаю, вы все врете. Не пойму только, зачем вам понадобилось внушать остальным, что вы Левитикус Блю, его ведь все ненавидят. — Зик соскочил со стула и попятился, в спешке чуть не угодив рукой в тарелку. — Вы так говорите о моей матери, будто были знакомы с ней, но это ложь. Держу пари, вы даже имени ее не знаете.
Миннерихт взял маску и принялся натягивать ее обратно, будто броню, которая защитит его от любых словесных атак.
— Что за вздор ты несешь. До замужества она звалась Брайар Уилкс, потом — Брайар Блю.
— Это всем известно. А теперь скажите мне ее второе имя! — торжествующе потребовал Зик. — Спорим, вы его не знаете!
— Да при чем тут это? Мы с твоей матерью… столько времени прошло с тех пор. Больше, чем ты на свете живешь!
— Ах, ну что за славное оправдание, доктор, — хмыкнул Зик, и подступившие было слезы растворились без следа в сарказме. — Какого цвета у нее глаза?
— Прекрати. Прекрати немедленно, или это сделаю я.
— Вы ее не знаете. Никогда не знали. И меня тоже.
Наконец шлем с клацаньем сел на место, хотя доктор едва притронулся к еде.
— Это я-то не знаю?! Милый мальчик, да я ее знаю получше твоего. Мне ведомы тайны, которыми она никогда с тобой не…
— А мне без разницы, — заявил Зик. Только от слов его куда сильнее веяло отчаянием, чем ему хотелось бы. — Мне просто надо найти ее.
— Я же сказал, ее ищут мои люди. Это мой город! — с внезапной горячностью добавил Миннерихт. — Мой! И если сейчас она в нем…
Зик перебил его: