Вторым вариантом была Майя Вербицкая. Она имела докторскую степень по античной археологии и преподавала в МГУ. Девушка — протеже профессора и часто поддерживала Петра Ивановича в спорах с Филиппом, но, если поговорить с ней наедине, возможно, её реакция на авантюру писателя будет иной. Ситуация лишь осложнялась тем, что у Смирнова и Майи имелась в прошлом своя непростая история. Они встречались много лет назад и расстались по инициативе писателя. Майя тяжело пережила разрыв, а когда всё, казалось, позади, Филипп решил возобновить общение. Естественно, женщина не дала второго шанса, и душевные муки начали уже теперь беспокоить Смирнова. Но и это было пару лет назад. Сейчас оба жили своей жизнью, не вспоминая и не надеясь вернуть прошлое. Однако каждый раз, общаясь с Вербицкой, Филипп ощущал грустное чувство по упущенному и ушедшему счастью.
Глава 17. Москва. Понедельник. 13.05
Такси остановилось на проспекте Ломоносова у здания, относящегося к Московскому государственному университету имени М. В. Ломоносова и называемого Шуваловским корпусом. Это был первый учебный корпус на новой территории МГУ многофункционального профиля. Здание смотрелось монументально и стояло фронтальной частью в сторону основного, старого корпуса университета. На ступеньках, ведущих ко входу, толпились студенты, и Филипп, пройдя мимо молодежи, зашёл внутрь. Неоднократно бывая здесь, когда они с Майей встречались, писатель быстро нашёл нужную аудиторию, где преподавала Вербицкая. Занятия ещё не закончились, и Смирнову пришлось подождать.
Как только раздался звонок и открылась дверь аудитории, из которой шумно потекла толпа учащихся, Филипп заглянул внутрь.
Майя находилась у стола на кафедре, собирая бумаги в портфель и перекидываясь короткими фразами со студентами. Выглядела она прекрасно: пышные тёмные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, обнажая изящную шею; строгий бежевый приталенный пиджак и платье-футляр в тот же тон удачно подчёркивали стройную фигуру женщины.
Вербицкая глянула на Смирнова в дверях аудитории. Улыбка скользнула по лицу Майи, и она жестом пригласила писателя зайти. Пропустив выходящих учеников, Филипп подошёл к кафедре.
— Привет, — сказал он, с наслаждением глядя на женщину. Каждый раз, видя её, он испытывал радость. Воспоминания о периоде, когда они с Майей встречались, сейчас хоть и были не самыми приятными из-за расставания, но всё же с теплотой отзывались в писателе.
— Привет. Не ожидала тебя увидеть, — Вербицкая поцеловала Смирнова в щёку.
— Решил заглянуть к тебе, по старой памяти.
— Ну да, — хмыкнула женщина, беря в руки портфель и направляясь к выходу из аудитории. Филипп пошёл рядом.
— Так что? — спросила Вербицкая, идя по коридору в сторону рабочего кабинета. — Ты случайно оказался поблизости, или…
— Или, да. Хотел обсудить одну вещь.
Майя остановилась и подошла к высокому окну, ставя портфель на подоконник.
— У меня есть минут двадцать.
— Мне хватит. Помнишь наш разговор в «Кофемании»?
— Про кольцо и монголов?
— Да. Я кое-что выяснил.
— Связанное с твоей мамой?
— И это тоже, — Филипп вздохнул и вкратце изложил историю, случившуюся с ним и Саблиным в Забайкалье и на мысе Рытый, а также о встрече с Фатимой. Майя внимательно слушала, периодически ахая, показывая своё удивление.
— Невероятная история, — сказала она, когда писатель замолчал. — Пётр Иванович в курсе?
— Да. Но он… не выразил восторга.
— Ясно. И что ты планируешь делать дальше? Поедешь искать Хара-Хото?
— Вот поэтому я к тебе и пришёл. Мне нужен человек, готовый поехать со мной.
— Какой именно человек?
— Востоковед… кто владеет китайским и говорит на разных диалектах. Думал, ты подскажешь.
— Но у меня другая специализация, Филя, — напомнила Майя.
— Знаю. Просто подумал, вдруг у тебя есть знакомые.