— А что вы думаете про тот перстень? Вы же его видели. Мог он принадлежать монголам?
Женщина закивала, жуя салат.
— Вполне, — сказала она, проглотив пищу. — Если бы я нашла его в Даурии, я бы однозначно начала писать научную статью. Кольцо очень древнее, и стиль выполнения подходит под тринадцатый век, расцвет Монгольской империи.
— Вы видели надпись на перстне?
— Надпись? Нет. У меня не было времени его рассмотреть. И что там написано?
— Надпись оказалась на тангутском и гласила «Повелитель мира».
— Повелитель мира? — с интересом повторила Фатима. — На тангутском?
— Да.
— Всё интереснее, — Фатима отпила кофе из большой белой кружки. — М-да… Надпись «Повелитель мира» в контексте поиска связи с Чингисханом говорит о правильном пути, однако… тангуты… хм, — профессор вновь закурила, — вы же знаете, кто они такие?
— Да. Жители царства Западное Ся, которое завоевал Чингисхан.
— Верно. Но великий монгол не сразу смог их покорить. Они отчаянно сопротивлялись. И всё не так просто. Давайте начнём с самого начала, когда никто в целом мире ещё и не знал про тангутов.
Глава 6. Москва. Воскресенье. 13.25
Фатима сняла очки и убрала их в кожаный чехол.
— Вы же, наверное, знаете, что с конца первого тысячелетия до нашей эры Великий шёлковый путь являлся основной и, по сути, единственной трансконтинентальной магистралью?
— Да, конечно, — кивнул писатель, — по шёлковому пути из юго-восточной Азии в западную Европу на караванах перемещались товары.
— Верно. Но не только товары, но и информация, научные знания. Дорога была трудной, далёкой и долгой, могла занять несколько лет. Одним из самых сложных участков являлась пустыня Гоби, через которую пролегал шёлковый путь. Опасность заключалась не только в природных условиях, но и в кочевнических племенах, обитавших там, а в северной части пути это были тангуты. Народ откочевал в район Гоби откуда-то из северо-восточного Тибета примерно в седьмом веке.
— Да, точно! Тибет! Поэтому я сначала подумал, что надпись на кольце сделана тибетским шрифтом Ранджана.
— Отличные у вас знания, мой дорогой! — улыбнулась Фатима. — Всё правильно. Письменность похожа, но, скорее всего, иероглифы были тангутскими.
— Да, Мирон так и сказал.
— Ну так вот. Продолжим. Тангуты обосновались на севере от шёлкового пути. Вожди племени быстро поняли все выгоды того, что через их владения проходят караваны. Они перестали их грабить и быстро создали транспортную инфраструктуру. Их проводники и вооружённые отряды сопровождали купеческие караваны между оазисами, охраняя их от набегов конкурирующих племён. В тангутских поселениях путники могли отдохнуть после долгих пустынных переходов и набраться сил для дальнейшего пути. За эти удобства и сохранность своих товаров купцы охотно платили вождям племён. Караваны двигались через пустыню неиссякающим потоком, и вожди тангутов быстро разбогатели.
— Круто! Молодцы.
— Да. Однако китайские власти с неодобрением взирали на то, что какие-то кочевники взимают подорожные с их соплеменников. Император Поднебесной считал пустыню Гоби, как, впрочем, и всю остальную землю, своей собственностью и отказывался понимать, почему за проход через пески купцы должны платить кому-то, кроме него. Это непонимание привело к вооружённым стычкам между китайской армией и тангутами. В конце концов тангуты признали себя данниками китайской империи, но эта зависимость была чисто формальной.
— Ну, здесь есть логика, — усмехнулся Филипп, — в то время китайская армия считалась самой сильной.
— Тем временем благосостояние тангутов росло, их поселения превращались в настоящие города, тогда как в Китае постоянно вспыхивали восстания и гражданские войны. Посмотрев на творящееся в Китае, князь тангутов подумал, что огромное государство одряхлело и вряд ли протянет долго, и он решил основать собственную империю, тангутскую. Чтобы новое государство не казалось чересчур юным, его правитель взял название существовавшей когда-то в тех краях страны гуннов. Она называлось Ся, и свою империю тангут решил назвать Западное Ся, или Си Ся. В переводе с тангутского языка — «великое государство высокой белизны».
— Красиво.
— Очень. Империя росла стремительно и была богата. И так продолжалось почти двести лет. Пока в конце двенадцатого века среди кочевых монголов, живших в степях к северу от Западной Ся, не появился воин Темуджин.
— Чингисхан.
— Точно.
Филипп слушал Фатиму, начав есть. Блюдо остыло, но писатель даже этого не ощущал, полностью сосредоточившись на рассказе профессора.