…Среди 48 предприятий, на которых обкатывалась экономическая реформа, была московская кондитерская фабрика «Красный Октябрь». Директор фабрики Анна Андреевна Гриненко, Герой Социалистического Труда, оставила очень интересные воспоминания:
«Началась подготовка к реформе. Конечно, Алексей Николаевич, по моему глубокому убеждению, прежде всего сам в себе выстрадал эту реформу. Он приглашал нас, директоров предприятий, советоваться, и мы обращались к нему по любым вопросам. Собирались, скажем, у него в кабинете. По одну сторону садились директора московских предприятий — Гриненко, Громов, Бородин, Сергучев и другие. Рядом были наши главные экономисты. По другую сторону — ученые. Скрывать нечего, были среди них и такие теоретики, которые в жизни ни одной накладной в руках не держали. Начинался разговор. Они свое, мы — свое. Алексей Николаевич всегда говорил «науке»:
— Подождите, вы потом будете подводить теоретическую базу, давайте сейчас послушаем тех, кому осуществлять реформу, они лучше знают все потребности производства».
В ходе этих «посиделок», в спорах и поисках отрабатывались многие конкретные предложения, постепенно утверждался «переход от показателя валовой продукции к показателю по реализации».
«Я не раз бывала на заседаниях Президиума Совета Министров СССР, когда обсуждали переход к экономической реформе. На одном из заседаний выступил Василий Николаевич Доенин, министр машиностроения для легкой и пищевой промышленности и бытовых приборов СССР.
— Алексей Николаевич, — сказал он, — а почему мы должны подводить итоги выполнения плана по выручке на расчетном счете? Разрешите нам считать не по выручке, а по выписке документов — вагон ворота прошел, значит, план выполнен.
Доенина поддержали, выступал еще кто-то из министров. Косыгин слушал. Знаете, как он умел слушать? Потом встал и говорит:
— Я что-то не понял, где я присутствую — на Совете Министров, там, где заседает правительство, или на профсоюзном собрании? Ведь как мы пришли к реформе? Мы вынуждены были пойти на нее, когда из рубля при Хрущеве сделали гривенник и на этом, на округлении цен, мы свели концы с концами. Да, вы отгрузите вагон, а мы не знаем, оплатят вам его заказчики или нет. Вы что, предлагаете теперь гривенник превратить в копейку? Народ нам больше не простит.
И сел. И все. Вопрос был снят».
Глубокие, аргументированные свидетельства о том, как проходила «реформа без шока», привел в своих книгах Владимир Кузьмич Гусев.
…Появилась возможность оплаты (3–9 % в год) за использование основных производственных фондов: зданий, станков, транспорта и т. п., которую государство установило для хозрасчетных предприятий. Соответственно, появилась и возможность сделать выгодными и расширение производства, и закупки нового оборудования, и модернизацию.
…Предприятия, которые в значительной мере обновили свои основные фонды, получали солидные льготы по платежам различных налогов. А вновь созданные, без привлечения бюджетных средств, производственные мощности вообще освобождались от уплаты за производственные фонды. Они как бы на два года оставались собственностью самого предприятия, а лишь потом становились общенародным достоянием.
…Освобождались от всевозможных платежей строящиеся и только что начавшие работать подразделения. Но тут был особый нюанс: сроки для освоения нового были строго ограничены, а потому предприятия оказывались финансово заинтересованными в быстрейшем выведении их на предельную мощность. В таком случае больше дохода можно было получить «для себя» до окончания льготного срока.
…Стало выгодно улучшать уже имеющееся оборудование. Причина простая: плата за модернизированный станок или усовершенствованную машину оставалась прежней, а продукции (денег) они давали больше. Предприятиям было разрешено создавать фонды развития производства. Уже не только для коллективов, а для конкретных людей появились «хрустящие» стимулы, которые каждый для себя легко вычислял.
…Работу предприятия стали оценивать не по произведенной, а по уже проданной продукции — это было одним из принципиальных нововведений.
Таков, напомню, взгляд на реформу с точки зрения предприятия — Энгельсского комбината химического волокна. «Впервые мы, начальники цехов, инженеры, бригадиры, рабочие, — оценивает те годы Владимир Кузьмич Гусев, — почувствовали, что стали единым коллективом, заинтересованным в результатах своего труда. У предприятия появились деньги и их начали считать. Появились совершенно новые вопросы: что делать с прибылью?»