– Вот и хорошо! Договорились! Обязательно приду! – Огюст– Даян опять руку подал, Ждан пожал вежливо, и тут хозяин как мысли его прочел!
– Ох, прости друг сердечный, так уж я обрадовался новому человеку, да еще не торопится, и шах - мат играет, что совсем забыл тебя спросить, зачем пожаловал то?
– Да ищу я приказчика твоего, Януша. А теперь еще думаю очелье тебе заказать.
– Эко! Точно понравилась видать! Ладно, как закончу, для тебя оставлю. Очелье девичье?
– Молодке. Невесте…
– Чернявая наверное?
– Да ты никак колдун?!
– Просто видел, как ты поделки разглядывал, всё боле смотрел на те, которые чернявым пойдут.
– Угадал, чернявая. Благодарствую, больно у тебя хороши убранства всякие выходят!
– А приказчика моего, Януша, найдешь в Новом Городище. Там лавку Огюстову спроси, всякий покажет. – Огюст-Даян широко улыбнулся, – только не прибей его, случаем, мужик он неплохой и приказчик толковый.
Ждан и Януш (август)
Лавка Увельского без труда сыскалась. Здесь мастерской не было, и товары попроще: меди больше, серебро изредка. Височные кольца, опять же наручи, ножны для оружия, колчаны для стрел да наконечники, много товару разного. Приказчика Януша кликнул паренёк, что всем тем добром торговал. Януш вышел из задней двери, поклонился скупо, на выход кивнул. Видать, кабинету тут своего нет, а при лишних ушах говорить не желает, точно знает, зачем Ждан пожаловал.
Януш мужик в кости тонкий, росту среднего, становой кафтан ладно по фигуре сидит, а сафьяновые сапожки по ногам. Пуговицы на кафтане чистой бирюзы, но не сверлены, а каждый камешек как в чаше цветка сидит. Рукав кафтана едва до локтя доходит, ниже рубаха шёлковая с самоцветными обручьями. Ну да, не зря у ювелира служит, и не запросто так франтится, поглядят на него покупатели да себе захотят не хуже.
Тем временем, Януш лавку обогнул, дорогу показывая, да к уличной скамье у колодца вывел, прямо на земле расщепленное надвое дерево лежало. Точнее, то, что осталось от него, видать молния в дуб ударила, повалила наземь гиганта могучего. Макушку-то с отрубом отпилили да утащили – всё в хозяйстве сгодится. А вот комель велик больно да тяжел, вот не поленились мужики, распилили надвое. Из одной части корыто огромное выдолбили – коней поить, а другую затесали набело, и получилась славная скамья.
Днем то здесь от кумушек да девок не протолкнуться, где ж еще добрых молодцев поглядеть, как не на водопое?
А сейчас на закате, нет никого, цикады трещат, травой скошенной пахнет. Януш свободно расположился на лавке, травинку покусывает, выжидает.
– Януш, меня Жданом звать. Мы с братьями на выселках, в усадьбе живем, недалече от твоей сестрицы, Лисаветы.
Ждан замолчал, не зная, как дальше речь вести.
Перевёртыш потянулся, ненамеренно гибкость да стать свою показывая. Это у них перевёртышей в природе их. Анфиса тоже так бывало, ненамеренно повернётся аль потянется…
– Ладно тебе, Ждан, знаю, зачем пришёл, поджидал я тебя, но мыслил позже горазд появишься.. . Что смотришь? Иль думал, что раз я дома не живу почитай, так и не знаю, что там творится?
– Как узнал, так и появился. Вчерась узнал, сегодня пришёл. Давай порядком, разрешим как-то это дело. Виноватым сочтешь? Верно. Вину признаю и от вины не шкерюсь. Вот я перед тобой, как лист перед травой. Только Анфису не тронь!
– Втюрился? Эко тебя угораздило! – Перевёртыш усмехнулся. – Знаешь, думал сначала речь, по-другому с тобой вести, но вижу, какой ты… прямой, что клинок гишпанский, шпага зовется. Противиться я не буду, Анфису хоть завтра отпущу, как сама захочет, так уйдет. С тебя виру возьму, четыре сотни гривен серебром.
– И вся недолога? Всё просто так?
– Э, мил человек. Просто да не просто, ты вот до конца послушай да не перебивай:
У нас за невесту виру давать положено, чем крепче любовь, тем вира больше. Виру берут деньгами чаще, а то бывает по согласию, рухлядью меховой аль тканями или посудой, как с девкой сговорятся. То добро, иль монеты потом в приданое ей пойдет. Парень сам должен заработать, иль собрать виру. Не из кубышки вытащить и не из отцовской заначки, а именно заработать, иль собрать в определенный срок от сговора до свадьбы – это от двух до двенадцати лун. Тем самым показать, на что он способен как хозяин, готов ли он семью содержать? Готов ли трудиться много? А девка в это время в тереме сидит, ждет, не оборачивается, зверем не бегает, тоже проверяет свою натуру, сможет ли себя в узде держать. Если всё сладится, отдают парень виру роду невесты и забирает её в свой род. Если девка раздумала замуж идти или зверем побежала, значит, не быть свадьбе. Если парень передумал, иль сгинул где, и такое бывает, а девка на сносях, и такое тоже бывает, то виру дают все едино девке в приданое, да еще род добавит. Часто ли так бывает? Не часто, но бывает. Вон моей сестре уже двадцатое лето минуло, и уже пятое лето, как просватают, так лисой обернется и сбежит. Её Агафья уж в чулане запирала, а толку? Пол подрыла и сбежала! А чтоб мужняя жена… не, то пореже, но бывает. В крепкой семье разлада нет, и на сторону не глядит никто, а коли глядит, значит, рано или поздно шило из мешка вылезет. Погоди, Ждан, всё не просто. Перво-наперво, как ты понял, должен ты собрать виру за две луны, сам, своим трудом и разуменьем. Второе… может, среди людей и негоже так считается, но у нас такая Правда, что муж за жену волен говорить, что жена за мужа. Так вот, Анфиса – перевёртыш. Лунный. Что знал? Что перевёртыш? И от луны зависит? Неее, не совсем то. Мы вот можем оборачиваться, когда хотим, и держаться можем от оборота, всегда. А оне, лунные, или как сами себя зовут, цикличные, тоже, и по желанию могут, но когда полнолуние, мочи у них нет терпеть. Хош, не хош – обернешься и зверем побежишь. А потом себя не помнят в звериной шкуре. От страха обернуться могут. От чего так? Говорят, это первородная кровь с людской не мешаная. Да гляжу, тебя это не пугает.