– Не голоден я, сестрица, а оголодаю, так до дома добегу иль по дороге что съем.
– Ну, расскажи, как там дома? Все ли здоровы? Как матушка с отцом? Всё ли ладно?
– Всё своим чередом, сестрица, матушка тебе вот привет шлёт да гостинцы. Она бы сама рада прибежать. Да Агафья взъелась на тебя, что твой рой осиный. А так всё лепо у нас.
Свер четверть часа рассказывал, как дома всё ладно да складно. Какие детки народились: крепкие, здоровые. Как мужики славно охотятся да в городе служат, какие подарки своим жёнам привозят.
Потом плавно перешёл к тому, зачем собственно и пожаловал:
– Ты-то как сестрица? Тяжко тебе, наверное?
– Как-то, братец, продала рухлядь на торгу, хозяйство вон, налаживаю, грошики что вода, сам знаешь…
– Эх, тяжко тебе, видать, живётся…
Свер, конечно, разумом понимал, что богатство жилья да удел хозяйства говорят отнюдь не о тяжёлой жизни. Но к разговору он готовился тщательно, и свернуть с той колее теперь было сложно.
– Да хоть бы и так, братец, тебе-то, что за печаль? Аль пособить чем собрался? - Сказано это было с иронией, которой Лисавета выучилась изрядно, с котом общаясь, и бровь так красиво выгнула, как Яков учил.
Но братец иронии не учуял, лишь то ухо уловило, что душа услышать хотела. А, именно, что потратилась девка изрядно. Денег чудом на торжище вырученных не осталось вовсе. И как быть дальше, девка даже не думала.
– Ах, – прикручинился с виду братец, кулаком подбородок подпёр, смотрит на Лиску жалостливо, – О тебе сестрица беспокоюсь, вон какой дом большой, но как обогреть-то? Терем-то знатный, да топить-то его как? Это ж, сколько дров надобно? Хворостом одним не протопишь. Да и хворост, тот собрать нужно. А охотиться как? Много не мышкуешь, как же ты, бедная, будешь зимовать-то? Аль ты на ведовку свою надеешься ту, что заставила мышей тебе зерна натащить?
Свер глянул так, победно, смотри, мол, раскусил я тебя в два счёта!
Лиска неопределенно плечом дернула. Какую-такую ведовку?
А, понятно, значит, эта ведовка за дичь какую-нибудь рассчиталась так люди любят дичь, а охотятся плохо, бабы и вовсе не охотятся у людей. Значит, с ведовкой в расчете, боле помощи от неё не будет.
Хорошо.
Свер продолжил:
– Да и то зерно, что есть, всё одно, обмолотить надобно да на мельницу свезти, да смотреть, чтобы мешки не порвались. И мешки те же взять где-то надобно.
– А как же в роду-то справляются, братко?
Свер приосанился:
– В роду мужчины работают, а бабы дома сидят. И привозят им мужи муку да крупу, да репку всякую.
– За деньги, стало быть, покупаете?
– Нет, глупая, нам «бога ради» даром дают. Конечно, покупаем! Только тебе-то уж купить-то не на что, расторговала все.
Свер на лавке поёрзал, поудобнее устраиваясь, кажись, верно, разговор идет.
Лисавета косу на грудь перекинула, подол на коленях расправила. Плеснула не спеша взвару в плошку, добавила кипятку из самовара, калач взяла в леву руку, медком полила неспешно. И зубами в него впилась, словно это была холка братова.
Тому это не по нраву пришлось. Опять норов свой показывает!
Вот ведь выросла – последыш у родителей – её так и звали в роду: «Вынега батюшкина, выхоля матушкина». Дурища балованная!
– Чего зыркаешь на меня, Лиска? Чего хвостом вертишь?! Немыслимо это: перевёртице одной бывать! От веку положено бабе мужа, на худой конец, покровителя иметь! Не нами придумано! И не нам менять! Ну, свезло тебе иль помог кто расторговаться хорошо, терем сладили да двор. Зачем, скажи тебе двор? Кого держать там будешь?
Лисавета ощерилась:
– Да вот покровителя твоего, посажу в загон да кашей с маслом кормить буду! А как откормлю, на шкуру пущу!
На печи громко толи чихнул, то ли фыркнул кот. Еще кот тут фыркает. Смеяться над мужиком вздумал!
У Свера тоже нрав не сахар был, всё любил, чтобы по его было, чай от одной матери да отца с Лиской они рождены.
Вот не стерпел, что какая-то девка-перестарок ему перечить будет!
А еще вдруг обидно стало, что сестра, которую из рода выперли, потому что толку больше, чем замуж отдать, с нее нету, а замуж она уперлась, хоть режь!
И эта за полторы луны разжилась, что твоя барыня! Дворище покраше, чем у родовых старейшин будет. И на торгу так со шкурами обернулась, что озолотилась враз! На гроши такие хоромы не выстроишь! Да что она делала с теми шкурами? Видал Свер, какой рухляди ей дали, не бросовы меха, конечно, но и не те, за которые серебро горстями гребут! А потом тож посмотрел у купцов: диво-дивное, как подменили шкуры! Откель это всё? Колдовство? А может… а ведь и вправду может!
– А что, сестрица, неужели нашла кого? Неспроста это всё у тебя так ладно! Верно, нашла себе покровителя? А где вено в семью? А где договора родственные?