Запах-то знакомый, хозяйка частенько зайчиков свежевала, и печенку заячью Яша очень уваживал, но не задумывался как-то о размерах ее носителя. Да, а еще баранину. А барашек то чай, самый маленький, как два Яши будет!
И как жить?
С расстройства кот поймал и съел какую-то пичугу вместе с перьями. Теперь изжогой мучился. Эх… молочка бы… оно, молочко, от изжоги самое то!
Сгустились сумерки, Яков терпеливо выжидал мыша у выхода из норки. Мышь по ощущениям был жирный, нажористый и с запахом кошачьим не знаком был. Сидел мышь у самого края норки и раздумывал, как бы проскочить половчее.
Чего-чего, а терпения Якову хватало, так бы и сидели они каждый по свою сторону. И Яков бы точно высидел, но тут накрыло и норку, и Якова тенью зловещей с крылами большими да клювом мощным.
Филин.
Тварь эта ночная, в отличие от мыша, запах кошачий знала, по всему ясно, но растерялась, видать, от отваги такой. Где это видано, что кошак ночью в лесу по буеракам шастает, не таясь почти? Любопытство обуяло птицу. Приземлился хищник носатый на пенёк, да на Якова уставилсяглазищами круглыми.
Яша же с перепугу, не иначе, заместо того, чтоб на дерево сигануть, спинку выгнул, распушился и, поминая все победы свои в деревенских боях, завопил во всю глотку.
Лиска аккурат гуся ощипывать закончила, когда ударил по ушам вопль жуткий, неслыханный! Да единовременно внутренний слух другой вопль уловил, жалобный, как ребятенок малой кричит с перепугу. Но как может детеныш перевёртышей один в такое время вдали от дома очутиться? У перевёртышей детеныши – дело то не частое, и берегут их как зеницу ока! А тут дитя, считай, орет! Помощи просит, «забрать его поскорее отсюда, пока это чудовище не сожрало»!
Не иначе потерялся как-то, не видано дело! А тут эта страхолюдина, чей вопль в ушах звенит, на дитенка напало!
–– Сейчас, маленький, бегу уже, – крикнула Лиска со всей мочи внутренним голосом, на ходу перекидываясь в лисью ипостась.
Филин аж осоловел слегка, а может и оглох, но нападать не спешил, отступать, впрочем тоже. Кот поднатужился, и еще один вопль, краше прежнего, потряс ночной лес.
У мыша в норе сердечный спазм случился, а кот неожиданно уловил нутром отклик человеческий. Мол, сейчас, бежит со всех ног человечишка, чтоб его, кота спасать. Так и надо. Правильно.
Однако филин никуда не подевался, паразит. И боевую форму рано отпускать пока. Стоим. Пыжимся. Орём.
Вот и полянка небольшая, луною освещенная, Лиска вылетела на полянку рыжей молнией и оторопела: на пне, нахохлившись и намертво вцепившись когтями в опору, сидел филин. Взлететь не мог, по-видимому, как пришибленный сидел и пялился на…
Существо достаточно небольшое, чуть помельче самой Лиски будет: голова треугольником, клыки для такой головы огромные – белке шею нараз перекусят. Шорстка блестящая, черная, гладкая. Ушки маленькие, как у Лиски формой. Хвост длинный и не пушистый.
Лиска промеж делом вспомнила, что видала такое существо на картинках в книгах мудреных. «Ягуаром» оно зазывалось и чтилось хищником сильным и опасным! Но Лиска почему-то думала, что оно, он, ягуар, покрупнее Лиски раза этак в три! А этот мелкий. Дитеныш? Да нет, орет по-взрослому!
А тут еще внутренним слухом слышится, как малыш аж криком зашёлся, что, мол, еще и лиса пожаловала! Теперь ему, дитенышу, точно конец!
–– А ну заткнись! – Мысленно шуганула Лиска, – заткнись! И скажи, где ты? И в какой ипостаси? А то я тебя слышу, а видеть не вижу».
–– Здесь я, – уже почти спокойно ответил невидимый, – и в обычной своей ипостаси, а тебя я тоже, кстати, не вижу. Спасительница.
«Спасительница» было сказано как бы с издевкой даже, и не по-детски так.
Лиса обвела взглядом полянку, посмотрела на филина. Филин бочком потихоньку пытался удалиться. Пешком. Взлететь видно уж не чаял.
«Ягуар» сверлил Лиску горящими красным светом глазищами. Вот точно хищник! Царь зверей!
–– Ты где прячешься, не бойся, вылезай, я его отвлеку на себя! – Лиска сделала два шага к «ягуару».
Ягуар разом распрямил спинку, потянулся изящно, и глянул искоса:
–– Кого ты отвлекать собралась, дурная лисица. Он и так вон, меня испугался. Шею ему свернуть? Но жесковат, наверное. Не вкусный. Вон там, в норе мышь валяется бесчувственный, надо его выковырять и съесть. Жирный.
Лиска аж на задние лапы села:
––Ты перевёртыш?
–– Кто? Я? Оборотень? Ты что, сдурела, лисица? Я кот!
–– А как же ты нашу речь разумеешь?
–– Я кот! Пустая твоя рыжая башка! А котам от веку дано понимать речь человеческую и говорить на ней мысленно, иначе как мы им, человекам, донесем, что нам надобно? Да и не только человеческую, но и любого существа, что общаться умеет. А вот ты, лиса, откуда человеческую речь знаешь?