Мисс Давайте-Будем-Красивыми отправила ответ, начинающийся словами «Моя дорогая...» и рекомендующий лосьон, который «легко можно приобрести в любой хорошей аптеке». Поскольку такая информация казалась несколько суховатой, она с недавних пор стала добавлять: «Надеюсь, о н будет доволен! Ведь о н существует, не так ли?» Письма мисс Давайте-Будем-Красивыми изобиловали подобными игривыми фразами с множеством восклицательных и вопросительных знаков.
Следующее послание Амисты переводило ее прямиком в отдел мисс Добрый-Совет. Тем же неразборчивым почерком она выражала благодарность за бесценную рекомендацию. Загорелые руки уже реагировали на легко приобретаемый лосьон: «думаю, о н уже заметил, как приятно выглядят мои руки — мне по правде кажется, что сегодня он улыбнулся мне». После этого Амиста добавляла с робким отчаянием: «Ваше письмо было таким дружелюбным, а мне абсолютно не к кому обратиться. Не могли бы Вы дать мне совет. Как Вам кажется, имеет ли значение большая разница в возрасте между мужчиной и женщиной? Не менее десяти лет? Потому что мужчине, которого я люблю, больше тридцати — возможно, тридцать два или тридцать три!»
Мисс Давайте-Будем-Красивыми отнесла письмо по розовому коридору в соседний отдел.
— Это по твоей части, Тинка — от какой-то идиотки из Уэльса. Можно разобрать едва ли одно слово из четырех. К тому же я устала изобретать остроумные замечания насчет их бойфрендов — уже пятая девица поверяет мне свои сердечные дела.
Мисс Добрый-Совет тут же занялась письмом.
— А теперь письмо насчет разницы в возрасте, мисс Браун. «Амисте, почтовое отделение Суонси, Южный Уэльс, до востребования». Записали? Э-э... «Моя дорогая! Ваше письмо передали в мой отдел. Конечно я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь Вам советом. В том, что молодая девушка влюблена в мужчину на десять лет старше ее, нет ничего необычного или неблагоразумного, но так как Вы, похоже, не вполне уверены, отвечает ли он Вам взаимностью, не думаете ли Вы, что какой-нибудь юноша ближе Вам по возрасту...» И далее в том же духе.
Подобно мисс Давайте-Будем-Красивыми с ее легко приобретаемыми лосьонами, мисс Добрый-Совет имела собственные стандарты для юных леди, еще не достигших двадцати лет и влюбленных в старых-престарых джентльменов, перешагнувших за тридцать...
Сама мисс Добрый-Совет также была старой-престарой леди почти что тридцати лет. В этом году она стала автором и редактором отдела «А ну-ка, девушки», но до того провела долгие годы репортером «Консолидейтид ньюс сервис», где ее карьера завершилась весьма печально. С трудом добившись интервью у знаменитой Ангел Сун, мисс Джоунс выдала полколонки о ее новом шлягере «Она загадочна, как сфинкс», исполненном в тот вечер в первый раз, не выяснив, что он был и последним. Ангел Сун на следующий день отправилась в продолжительное свадебное путешествие, больше не появившись перед безутешной публикой, а мисс Катинка Джоунс (просто Кэтрин Джонс не подходило для Флит-стрит{1}) была освобождена от работы и смогла принять предложение журнала «А ну-ка, девушки» стать их четвертой или пятой мисс Добрый-Совет. Со временем она сделалась хладнокровной, несентиментальной, но до ужаса веселой. «Мы должны заполучить Тинку, — говорили те, кто устраивал вечеринку. — Она всегда такая веселая». И мисс Джоунс приходила в туфельках на высоком каблуке, одетая по последней моде (работая в «А ну-ка, девушки», иначе нельзя), с взбитыми или завитыми самым модным парикмахером темными волосами, на которых кокетливо красовалась соломенная шляпка с вуалью длиной в три ярда... «Слава богу, наша Катинка здесь! — облегченно вздыхали хозяева. — Теперь вечеринка пройдет как надо!» Все мужчины смотрели на Катинку Джоунс как на закадычного друга.
— Только на кой черт мне закадычные друзья? — сердито спрашивала мисс Добрый-Совет у мисс Давайте-Будем- Красивыми.
— Не можешь же ты иметь все, — отвечала мисс Давайте-Будем-Красивыми.
— Я не хочу все — только колыбель с младенцем и свекровь.
— Беда в том, — вздыхала мисс Давайте-Будем-Красивыми, — что для колыбели и свекрови необходим мужчина. А мужчины сейчас в дефиците.
— Согласна на карлика, — говорила Катинка.
— Это все война, дорогая. Очевидно, все парни, подходящие нам по возрасту, были убиты. Придется нам жить во грехе с чужими мужьями, а их женам — поделиться. Это будет справедливо.
— Возможно, Амиста поделится своим Карлайоном.
Амиста жила в одной из узких и мрачных, богатых углем долин Уэльса, что тянутся от Бристольского залива{2} к черным горам Кармартеншира{3}. Карлайон, ее опекун, привез Амисту в дом, который был построен на земле, выкопанной из давно покинутой угольной шахты. Откуда, когда и зачем он привез ее, Амиста не сообщала — она лишь писала, что живет там с Карлайоном и двумя слугами, отрезанная протекающей через долину рекой от маленького шахтерского городка. Хотя Амиста жаловалась на одиночество, что-то в этих описаниях завораживало мисс Добрый-Совет.