Тинке, привыкшей к суровым манерам Карлайона, было странно слышать ласковые слова, так легко слетающие с его губ. Он погладил мягкие светлые волосы Анджелы.
— Ангел, ты должна отпустить мисс Джоунс. Она навестит тебя в другой раз.
Голова энергично кивнула. Анджела протянула руку и внезапно включила маленький ночник. Это была изуродованная рука — жуткое скопление суставов, кожи и длинных красных ногтей. Тинка увидела на ней большое кольцо из резного белого жадеита в форме головы и груди сфинкса с откинутыми назад крыльями{29}. Красивое кольцо на этой кошмарной лапе выглядело удручающе.
Анджела попыталась снять его здоровой рукой со скрюченного пальца, фыркая от напряжения.
— Не надо, дорогая, — терпеливо сказал Карлайон. — Отпусти мисс Джоунс.
Катинка больше не могла выносить выкручивания сломанных пальцев.
— Если хотите, я приду снова, но сейчас я должна идти. — Неужели несчастное создание пыталось отблагодарить ее за визит, подарив ей кольцо?
Голова опять печально кивнула, руки стали неподвижными. Анджела, расслабившись, откинулась на подушки. Катинка в последний раз посмотрела на нее, испив до дна чашу жалости. Залатанное лицо, некогда бывшее «коробкой конфет». Свиные глазки под выступом испещренного шрамами лба, где раньше находились брови. Две ноздри и хрящ вместо носа. Рот с пятнами засохшей крови в тех местах, где хирург вчера вечером удалил швы. Лоскутки кожи разных оттенков и текстуры — от гладких перламутровых остатков первоначальной плоти лица до плотной белой кожи, взятой с живота или бедра, обрамленные по-прежнему мягкими и пушистыми светлыми волосами...
В свиных глазках, казалось, вновь блеснула мольба. «Что мог сделать Карлайон, могу и я», — подумала Тинка. Наклонившись, она запечатлела поцелуй в уголке изуродованного рта и быстро отошла.
У двери она обернулась. Анджела Карлайон лежала, откинувшись на подушки и скрестив руки на груди. Кольцо из белого жадеита поблескивало на скрюченном пальце.
Где Катинка видела это кольцо раньше?
Глава 7
Во второй половине дня в «Пендерин» явился посетитель. Тинка, дремавшая на солнце на деревянной скамейке за окном гостиной, проснувшись, увидела пожилую женщину в элегантном городском пальто и шляпе, черневших на серо-зеленом фоне горной травы, с трудом поднимавшуюся по тропинке, опираясь на две трости с резиновыми наконечниками. В сонном уме Тинки мисс Добрый-Совет вновь подняла свою почти забытую голову, начав определять, с какими проблемами незнакомка могла бы обратиться в «А ну-ка, девушки»... Судя по одежде, эта женщина лондонка, парижанка или американка. Сейчас она приехала из Лондона или другого большого города — опять же, ее одежда не подходит для лазания по горам Южного Уэльса. Она довольно красива, но больна, если вынуждена опираться на две палки. Морщин на ее лице слишком много, чтобы списывать их только на старость: женщина, одетая так дорого, наверняка пользуется столь же дорогой косметикой и не позволила бы возрасту подействовать столь сокрушительно. В посадке ее головы, в том, как она смотрит прямо перед собой и, прихрамывая, шагает по гравию к дому, есть что-то странное... Тинка склонилась вперед, чтобы лучше видеть незнакомку, и уронила книгу с края скамейки. Она со стуком упала на землю, и Катинка невольно издала раздраженный возглас. Женщина продолжала идти вперед, даже не обернувшись. Ну конечно — она глухая!
Незнакомка свернула за угол к парадной двери, а Тинка прислонилась спиной к подушке и снова задремала. Она не знала, сколько проспала, но проснулась от звука голоса Карлайона:
— Пожалуйста, говорите тише.
— Я буду говорить что хочу, — ответил женский голос.
— Можете говорить что хотите, только не так громко. — Карлайон сделал паузу, и Катинка поняла, что он думает о том, может ли женщина разобрать его слова. — Вы сами не чувствуете, как громко вы говорите, — тихо, но четко добавил он.
Незнакомка сразу же понизила голос, но продолжала с той же настойчивостью:
— Я пришла потому, что хочу узнать о делах моей племянницы. У меня есть на это право.