Наконец Тинка заснула. Утром Карлайон не пришел завтракать, и она молча ожидала, когда он появится, возможно, чтобы предложить ей покинуть дом, ибо ее лодыжка была в достаточно хорошем состоянии и уже не могла служить предлогом для задержки. Но только во время чая Тинка застала его сидящим в одиночестве в гостиной.
Карлайон выглядел очень усталым — поднос с чаем стоял перед ним нетронутый. Он молча поднялся, но ничего не сказал. Она налила чай в чашку и поставила ее перед ним.
— Простите, мисс Джоунс, — извинился Карлайон. — Боюсь, я не слишком вежлив. Но я очень устал — Анджела опять плохо спала, и я провел скверную ночь.
— Я слышала, как вы уходили и вернулись, — робко сказала Тинка.
— Хотя я очень благодарен вам за то, что вы сделали, — продолжал Карлайон, — ваш визит не увенчался успехом. Полагаю, Анджела начала думать, что никогда не станет снова нормальной женщиной — такой, как вы... На рассвете мы дали ей морфий, чтобы она поспала хоть немного. Только к чему это приведет? Какую цену ей придется платить за краткие часы свободы от мыслей о несчастье?
Казалось, он забыл, что считает Катинку врагом.
— А какую цену придется платить вам? — рискнула она спросить.
— Быть до конца дней привязанным к наркоманке. Но какой у меня выход? Мы так боимся, что она причинит себе вред — выбросится из окна или найдет другой способ убить себя...
— Держать ее здесь — ужасная ответственность, — промолвила Катинка. — В больнице должны быть надежные средства обеспечить ей безопасность. Но, конечно...
— Вне дома она была так несчастлива. Все, что я мог сделать, это обеспечить ей хоть какую-то личную жизнь, не запирая ее в лечебнице. — Карлайон поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. В тот момент Тинка чувствовала, что радуга не погасла, что он пускается в объяснения специально для нее. — Под безобразной внешностью скрывается та же девушка, которую я любил, и моя задача — убедить ее, что она не потеряла мою любовь. Помните, что я говорил вам о коробке конфет? Крышка коробки может испортиться, но конфеты внутри остаются такими же, а это самое главное. Нужно научиться смотреть на коробку, не забывая, что в ней находится. Анджела несчастна, но она... все еще такая же. — Он устало провел рукой по лицу. — Если бы только я мог ей помочь...
— Что, если дать ей возможность чем-нибудь заниматься, а не просто лежать в кровати между дозами морфия? — робко предложила Тинка. — На горе никого не бывает, а если до несчастного случая она была художницей...
Карлайон резко прервал ее. Он уже не выглядел усталым — его глаза сверкали, а голос был холоден, как лед.
— Откуда вы знаете, что она была художницей?
— Я... — Тинка смотрела на него, как птица смотрит на змею. — Я забыла... Должно быть, кто-то сказал мне...
— Никто вам не говорил. Как вы узнали?
— Разве это имеет значение? — Ее голос дрогнул. — Я только знаю...
Карлайон стоял, глядя на нее в упор. Внезапно ему пришла на ум какая-то мысль — он хлопнул себя по карману, где что-то хрустнуло, и сунул в него руку.
— Подождите здесь. — Карлайон вышел из комнаты. Тинка слышала, как он поднимается по двум пролетам лестницы на чердак. Вскоре ключ повернулся в замке, и он побежал вниз, громко зовя: — Дей! Инспектор! Идите сюда — вы нужны мне оба!..
Мистер Чаки бодро вошел из сада и остановился, положив руку на уродливый коричневый шар стойки перил. Дей Джоунс Трабл появился из кухни, выглядя не слишком уверенно.
— Эта женщина снова шлялась по дому. Вчера я оставил открытой дверь чердака, и ночью она там побывала.