— Вы не представляете, как много я знаю.
— Что бы вы ни знали, я не опасаюсь, что это станет известно инспектору.
Мистер Чаки шел следом за ними по узкой тропинке, словно сельский священник — сопровождающий помещика и его супругу во время визита к бедной старой Бетти Хигден с чашкой отменного мясного бульона и целым ворохом добрых советов, — в которого тайно влюблены все молодые прихожанки. Мисс Джоунс тем не менее отнюдь не была влюблена в инспектора Чаки.
— Можете стереть самодовольную ухмылку с вашей физиономии, — резко сказала она ему. — Рассказывать нечего. Дело не в надеждах, догадках или неправильной трактовке улик. Я знаю, что мистер Карлайон не убивал Амисту.
Тинка не собиралась этого говорить — это сорвалось у нее с языка. Карлайон застыл как вкопанный.
— Снова эта чепуха! Я должен был догадаться, что это очередной трюк с целью вернуться для сбора информации!
Он бросил на нее взгляд, полный гнева и отвращения, повернулся и зашагал вверх по тропинке так быстро, как только позволяли ему его длинные ноги.
Тинка поспешила за ним.
— Вы отлично знаете, что это не трюк!
Но Карлайон не обращал на нее внимания и шел дальше, наклонив голову и передвигая ногами, как ножницами.
— Мне это надоело! — продолжала запыхавшаяся Катинка. — Почему я должна терпеть постоянные обвинения во лжи и шпионстве, когда все время...
В конце концов, больше не было радуги, чтобы цепляться за нее. Карлайон оказался не тем человеком, за которого она его принимала и в которого по глупости влюбилась, а абсолютно незнакомым ей Чарлзом Лайоном, жадным до денег интриганом и авантюристом.
— Будь я проклята, если стану терпеть это и дальше! — Через плечо Тинка видела, что Чаки следует за ней по пятам. Вот и отлично! Пусть слышит — пускай все слышат... — Полиция думает, что это вы написали записку от Амисты с предложением встретиться, чтобы заманить вашу жену в смертельную ловушку. Но я так не думаю — я знаю, что вы не убивали ее, что она была последним человеком в мире, чьей смерти вы могли бы желать. Но я также знаю, что вы написали и эту записку, и все письма Амисты. — Она остановилась и крикнула ему вслед, так как он продолжал идти дальше: — Потому что для мисс Добрый-Совет из журнала «А ну-ка, девушки» вы были Амистой!
Карлайон повернулся и шагнул назад.
— Инспектор, эта женщина спятила!
— Вам придется объясниться, мисс Джоунс, — сказал Чаки, но в его взгляде светилось любопытство.
— Я все могу объяснить. Когда-нибудь могло начаться расследование по поводу исчезновения одной девушки. Было бы очень кстати напомнить, что по крайней мере полгода со времени ее предполагаемого исчезновения она вела оживленную переписку с женским журналом! К тому времени мистер Карлайон и «Пендерин» уже были бы забыты, миссис Лав вернулась бы к профессии больничной сиделки, Дей Джоунс был бы давно уволен и едва ли доступен, но существовало бы доказательство, что в течение шести месяцев после исчезновения Амиста была цела и невредима.
— Вы болтаете вздор! — Карлайон снова повернулся и начал подниматься по тропинке, но медленнее, чем раньше.
Тинка следовала за ним, продолжая говорить громко и сердито:
— Ладно, раз вы так высокомерны, то поделом вам! Слушайте, инспектор Чаки! Его жена — настоящая Анджела — получала большой доход, но только при жизни. Он случайно перевернул машину, и она погибла, а вместе с ней ушли все деньги. Катастрофа произошла в уединенном месте за границей, и ему хватило времени пустить всем пыль в глаза. Он тайно похоронил жену под чужим именем, заменив ее бедной неузнаваемой Амистой, чтобы продолжать получать деньги — ее рука была настолько повреждена, что она не могла подписывать документы и чеки. Я знаю, что Карлайон не убийца, — говорила она мистеру Чаки, который ловил каждое ее слово, — так как, пока Амиста жила, он мог получать доход Анджелы, но поскольку все считали Амисту Анджелой, с ее смертью источник бы иссяк...
Катинка в изнеможении остановилась, прислонившись к валуну. Все было сказано. Она передала Карлайона во вражеские руки. Глядя на долину, Тинка некстати вспомнила, как разносчица молока говорила, что на такой высоте все кажется не важным в сравнении с Богом.
Она оказалась между двумя улыбками. Инспектор улыбался восхищенно и в то же время протестующе, а Карлайон — с терпеливым презрением.
— Поздравляю вас, дорогая мисс Джоунс. Все сходится почти идеально. Но скажите мне одно: когда я убил свою богатую жену в сфальсифицированной автомобильной катастрофе... хотя нет, это не соответствует вашей теории; вы любезно освобождаете меня от обвинения в убийстве, в отличие от тогдашних сплетников... когда моя жена погибла в автомобильной катастрофе, каким образом у меня под рукой оказалась подходящая замена, которую невозможно опознать?