— Просила же заказать место… хорошее же место под ивами, на холмике — сама присмотрела! Хоть бы узнали, сколько оно стоит! Я и деньги приготовила — так нет же, им некогда! Мать они не слышат, им проще похоронить ее под забором.
Барри она подозревала во всех грехах, и это заставляло старуху вставать и передвигаться, а не лежать и стонать оттого, что смерть ее обманывает и не приходит.
— Надо выложить деньги на видное место. Куда же… на стол, что ли? Умру, а они, бестолковые, и не догадаются, где деньги на похороны… Так и зароют, в чем найдут. Им не будет стыдно перед людьми… Ох, Господи, что же, и впрямь на стол положить? — Она с горечью поглядывала на Барри, будучи уверенной в том, что кот, не раздумывая, использует деньги по своему усмотрению.
Придумывать ему имя хозяйка не желала и беззастенчиво пользовалась широким набором обращений — «наказание», «аспид», «мучитель», черт глазастый», «тварь прожорливая».
Старший сын к ней не приезжал, только названивал изредка, понятия не имея, о каких страданиях идет речь, и кто матери отравляет жизнь. Наконец, он понял, кто живет в их доме.
— Где ты его взяла, мама?
— Марина привезла нянчиться! Подобрала на помойке — в десятый раз тебе рассказываю. Совсем тронулась на своей работе… детей ей завести некогда, котов она привозит. Ума, как у воробья.
Сын раздражался, потому что у него не было времени слушать одно и то же. Но хозяйка никогда на него не жаловалась. Все обиды копила для дочери: кто проведывал, кто на глаза появлялся — тот и получал.
За долгие дни Барри изучил дом вдоль и поперек, до малейших щелей и паутины в углах. Огорчало одно — нигде не было балкона и широкой ветки дерева к нему. В окна не было видно шумной городской улицы — и наблюдать было не за кем.
Марина, приезжая, брала Барри на руки. Утыкаясь в ее ладони, он вновь вспоминал о городе. Ностальгию разгоняла хозяйка, требующая от дочери внимания и сострадания.
Еще иногда приходила в гости пожилая чета соседей. Они церемонно приносили угощения к чаю, и Барри пировал на сладком и мучном, не зная меры. Гости были добродушны, им было о чем рассказать хозяйке, а встречные темы об ивах и холмике бодрили их еще больше.
— А что, Михайловна? Забрать у вас вашего прохвоста? Будет вам спокойнее, — подшучивал, бывало, сосед, перед уходом.
— Нет, не отдам, — отмахивалась хозяйка.
— Как так? Он же вам житья не дает?
— Марина узнает — с ума меня сведет.
Союзником старухи был телевизор, возле которого она «отдыхала душой». Бесчисленные серии с влюбленными и ненавидящими героями не давали ей покоя, зато Барри получал возможность полежать рядом на диване. Когда хозяйка замечала, что его нос, усы, прищуренные глаза и торчащие ушки были обращены к экрану, то она со скрипучим удовольствием начинала рассказывать обо всех перипетиях, попутно проклиная рекламу и выпуски новостей.
Одним из главных развлечений Барри были плавные хороводы на кухне, под ногами охающей хозяйки. Еду она готовила, неохотно, медленно, иногда растягивая процесс на полдня. Зато то, что доставалось Барри, было сказочно вкусным. Он наблюдал за процессом с терпеливым благоговением, вращался по комнате намеренно растянутыми зигзагами, перестав бояться частых и нервных окриков хозяйки, которую «никто не любил» и «все покинули».
Глава 12
Четырнадцатый день без секса. Четвертый день без сигарет. Интересно, вторая фигня догонит первую, или нет? Свежее лицо без обид и морщин, хороший сон, поиск солнечного настроения. Глаза готовы профессионально улыбнуться на работе.
Поменьше темных мыслей. Ароматный кофе, можно еще с молочным шоколадом — позитив наперекор дождливым дням. Милое общение с окружающими все сглаживает.
Два вечера подряд как бы довольные клиентки подбрасывали ее на своих «иксах» почти до самого дома — как же хорошо! Но всего два раза… Еще было хорошо без выворачивающей память и сносящей мозг болтовни Маши, но поскольку подруга стала первым человеком в Киеве, заболевшим гриппом в конце сентября, то забывать о ней было нельзя. Когда работа заканчивалась не очень поздно, Ирина стала избегать традиции заглядывать вместе с коллегой Аней в бар — там слишком густо курили и орали под футбол. Если очень уж хотелось, то брала в киоске «бирмикс» и отдыхающим шагом брела к остановке.