Желание позвонить возникло в момент бытовой усталости, обыкновенного отупления от дел — тоска и одиночество были не при чем. На работе Ирина перестала слушать говорящую мужскую голову в кресле, позже отвязалась от звонка ноющей Маши. Присела на подоконник. Почувствовала, как стало легче ногам и спине. Нашла его номер. Отчего-то появилась уверенность, что он возьмет трубку сразу. Как все просто…
После того, как гудки прервал спокойный вопросительный голос, она произнесла фразу их легендарного пароля.
— Привет, Артур… Скажи, скольким людям в Киеве ты наливал за стойкой?
Он заскрипел коротким обрадованным смехом и выдал совершенно правильный ответ.
— Их было так много, что, надеюсь, первые, кому я наливал, еще живы.
Настала ее очередь смеяться. Это был прежний, уже подзабытый вид радости — приходило расслабленное удовольствие, понимание того, что никакая злая суета буднего дня не прервет разговор. Артур всегда излучал ободряющую уверенность, к нему не прилипало ничто непредвиденное и случайное. Недаром он был самым лучшим барменом на свете. Единственной странностью было то, что они познакомились именно в «Изабелле» — в стремном заведении посреди парковой зоны, без репутации и с загадочными хозяевами. Ирина пила с одной стороны стойки, Артур наливал с другой.
— Привет. Ты опять сменила номер?
Ирина вздохнула, опустив голову, улыбчиво елозя языком губы.
— Ты же знаешь, я всегда все меняю. Номера, имена, жилье…
— И прическа сейчас у тебя наверняка другая. А может и цвет волос, — задумчиво продолжил Артур.
Ирина щекотно засмеялась.
— Хочешь увидеть мой цвет волос?
— Ну, конечно, — просто ответил Артур. — Я хочу его увидеть, твой прекрасный цвет…
Сидя на подоконнике, она сплела ноги в предвкушении, прижалась спиной к выступающему углу, до боли в лопатке. Жадно уловила сознанием его вопрос.
— Заехать за тобой? Где ты сейчас?
За одну секунду она все придумала.
— Забери меня на Пирогова. После семи.
— Добро, — согласился он.
Просияв от ответа, она озорной девочкой глянула в окно, затем на приоткрытую стеклянную дверь своего кабинета, привычно ловко избегая свидетелей своей удачи.
— Тогда до встречи? — произнес вдруг Артур.
Он явно намеревался нажать красную кнопку. На мгновение ее поразило, что разговор получился таким коротким. Все улажено, встреча в семь.
— Да, — торопливо ухватилась Ирина в телефон голосом. — Целую… — Невпопад вдруг закашлялась, горьковато задохнувшись. — Ой, извини.
Расслышала, как он засмеялся и повторил «до встречи».
Когда телефон замолчал, Ирина облегченно сжала губы, выдохнула в нос. Соскочила с подоконника, не видя, как недружелюбный город удивленно брызнул в стекло горстью снега. Впилась обеими руками в голову, пронзая ногтями корни волос. Встала у зеркала утомленным ребенком, которого давно никто не обнимал. Ей вспомнился Булгаков — вскользь когда-то прочитанный, непонятный и пугающий. Рассматривая свои глаза, одичавшие от навязчивых мыслей, Ирина выхватила из себя самое пронзительное выражение лица и прошептала возникшему чужому облику:
— Привет, Маргарита.
Артур также любил перемены. Когда пробило семь вечера, он вышел из совершенно другой машины, в очень длинном темном дорогом пальто. С головы исчезли приятные светлые волосы — теперь она была гладко выбрита, смешила незащищенными ушами и напоминала кусочек луны.
— Привет. Мы сперва немного проедем, а потом пройдемся, ладно?
Он со смехом отпустил ее на расстояние вытянутой руки. Ирина невесомо оплыла его черный болид, с удовольствием нырнула в нагретую норку салона. Артур с грузной ловкостью навис возле ее и щеки, постучал на весу ботинками, сбивая снег, подобрал из-под дверцы полы пальто, повел большими плечами. Машина с уютным хрустом тронулась по поземке, автомагнитола забегала циферками, разлила мягкий соул.
Откинув голову, Ирина вдруг вздохнула, выронив в новосозданный мир, куда была счастливо приглашена, измученный повзрослевший стон. Артур, ведя машину, с огоньком во взгляде зыркнул в ее сторону — увидел запрокинутую дрожь шеи из-под шарфа, закрытые глаза.
— Упахалась?
— Отвези меня в баню, — попросила она, не открывая глаз. — На неделю.
Увеличив сомкнутый рот на пол-лица, Артур еле слышно фыркал от смеха.