— Приучишь к профессии бармена?
— А не самая плохая профессия, Ир!
— Не сомневаюсь…
— Ты б не сомневалась еще больше, если бы увидела, что в моем домике твориться. — Артур пошел на новый круг по загибу пальцев. - Громко не говори, по телефону не звони, разувайся чуть ли не в лифте уже… Она чуть всплакнет — всё! Крики, паника — «с ребенком что-то не то — заболел, не уследили»! Все шкафы забиты шмотками, памперсы кругом, погремушки. Краватку, которую я за полцены достал, просят выкинуть — не подошла по стилю в детскую! Нормально?!
— Арти, — улыбнулась Ирина. — Ты же папка. Это неизбежность, смирись. Скоро тебя вновь полюбят.
— Да я выспаться и пожрать хочу нормально — больше ничего! — распахнул пальто Артур.
Она захихикала, стоя на краю разрытой ямы. Обувь Артура от топтания рыжей каймой покрыла грязь, вклеилась пятном на шикарном пальто.
— Ир, пойдем, а? — Он протянул руку. — Хочу почувствовать себя человеком.
Она покачала головой:
— В этот раз — без меня, Арти. Поезжай домой к дочери… Прогони их всех, возьми ее на руки — говорят, это такой кайф.
Самец внутри Артура заревел измученным стоном. Вообще он был не из тех, кто способен загрести в охапку в случае неповиновения. Но вырвавшиеся наружу переживания могли изменить его манеры, поэтому Ирина рассудительно перескочила на другую сторону траншеи, испачкав ладонь и сапожки, но очутившись на безопасном расстоянии. Выпрямилась, выдохнула, откинула со лба волосы, улыбнулась.
— Не психуй, ладно? Послушай меня и сделай так… Я не хочу портить детство своей маленькой тезке. Пусть она вырастет классным душевным человечком, никогда не будет одна и во взрослой жизни не станет бродить по ночам, как я…
Несколько секунд ей казалось, что Артур оценивает свою физическую форму на предмет того, чтобы попробовать догнать ее. Не будь здесь ям и грязи, ему наверняка бы это удалось. Но эта идея в нем так и не вызрела. Соорудив грубый плевок в ее сторону, Артур погладил свой лунный лоб, запачкал его пятерней, развернулся по направлению к дому, по-вороньи взмахнув полами пальто. Громко озвучил свое решение:
— Я пошел спать!
Он стал выбираться к островкам нетронутого тротуара. Белая крупа посыпала непокрытую голову Ирины, она облегченно дышала ртом, глядя в ненастное небо. Издевательски крикнула вдогонку, на всякий случай:
— Ты меня не проводишь?!
Артур добрался к подъезду, и заорал оттуда заботливым басом:
— Иди к машине и жди — я вызываю такси!
ГЛАВА 16
От крайнего места торгового ряда с бабушкой Зоей (семечки, сигареты поштучно) до павильона с обоями, где никогда нет на работе курящих и ленивых Маши и Лильки — сто метров. На этом пятачке два-три раз в день до обеда устраивает «променад» Барри, и все представители торговли осведомлены в своей обязанности — надо подкормить «рэкетира». В особенно удачные дни, когда народу на рынке немного и торговцы засыпают от скуки, грязно-черный котище-«фраер» наедается до одышки и сонной пелены в глазу. Зачастую Барри даже не приходиться напоминать о себе крикливым мяуканьем. Достаточно выразительного взгляда в сторону должника.
За неделю до Нового года черную, заросшую под морозы ходячую достопримечательность рынка приметила Дарья Павловна — дородная представительница ЖЭКа с несчастливой судьбой. Павловну последние пятнадцать лет окружали сплошные неприятности — спившийся и уже покойный отец, пьющий и уже больной муж, выпивающий и уже поколачивающий ее зять. Плюс много и часто употребляющие коллеги по работе. Чтобы не повеситься от невзгод, Павловна и сама пристрастилась к рюмашке. Появление внука стало дивной радостью, но заставило что-то решать по части жилищного удобства. Доселе они впятером ютились в однокомнатной пещерке на первом этаже, и там, будто в нагрузку к двум пьяницам, каким-то образом завелись еще и мыши.
— А вроде шустрый котик, — делилась вслух мыслями Павловна сама с собой и плавно двигалась мимо рядов, чтобы не потревожить больную спину. — Прихвачу-ка я его — может, хоть мышей мне выведет. А то отраву страшно по углам совать — дите в доме без присмотру. А начнет наглеть и гадить — выброшу.
Наметанный глаз Павловны не ошибался: за период бродяжьей жизни Барри превратился в насупленного хищника, который справится с любой тварью размером с кролика. Ломтиком душистого пирожка с сырной начинкой его было не удивить, но Павловна не была расположена к долгой прелюдии. Едва кот замешкался, грубые от несчастливой жизни руки женщины схватили его и засунули в тепло — под жэковскую жилетку, к огромной нездоровой дыне груди.